Дмитрий Сафонов - Энские истории

— Понятно. Мне интересно, кто же это звонил. Кто тебя вызвал?

— Не знаю.

— Это все? Ты ведь еще что-то хочешь сообщить? Иначе ты бы меня из дома не вытащил, подождал бы до утра.

— Да… Да, Оскар Карлович, — Беленов выглядел смущенным. — Тут вот еще какая штука… У Ильи перед подъездом — небольшая детская площадка. Я подумал — ведь нападавшие не могли точно знать, когда Илья придет домой. Наверняка они его ждали. Возможно, долго ждали. Но не могли же они все время сидеть перед подъездом, светиться. Они должны были караулить его где-нибудь поблизости, в укромном местечке. А когда увидели, что он проходит через арку, подошли к подъезду.

— Ну?

— Я обшарил детскую площадку. И вот что нашел, — Беленов достал из кармана сверток и протянул отцу. — Я никому об этом не говорил. Никому не показывал. Хотел с вами посоветоваться.

Отец развернул сверток. На его широкой ладони оказалась аккуратная записная книжка в переплете из кожи какого-то дорогостоящего гада.

Отец опасливо покрутил ее, пару раз подбросил. Затем решительно открыл. На первой странице каллиграфически правильным почерком было старательно выведено: «Крайнов Николай Владимирович».

А на букву "П"… Словом, это была та самая записная книжка.

— Понятно, — отец убрал книжку в карман и пошел в свой кабинет. — Спасибо, Саша. Не говори об этом никому. Напиши рапорт, но про книжку там не упоминай.

— Понял, — отозвался Беленов.

— Позвони в больницу, узнай: Илья еще там? — распоряжался отец. — Если да, скажи, пусть ждет меня — я сейчас приеду.

Беленов потянулся к телефону.

— Да, он будет ждать вас в приемном отделении.

— Хорошо! Машину мне. К подъезду.

В больнице пахло хлоркой. Под ногами гулко щелкал кафель. Эхо торопливых шагов улетало вперед, по длинному узкому коридору, забрызганному молочным светом неоновых ламп.

Оскар Пинт быстро нашел приемное отделение. Он еще не знал, о чем будет говорить с Ильей — увидит по ходу дела. Что-нибудь сообразит.

Он вошел в приемное. Охранник, сидевший за столом у входа, поднялся ему навстречу и почтительно кивнул. Оскар Карлович кивнул в ответ и коротко спросил:

— Где?

— А вон, на лавочке, — охранник неопределенно махнул рукой куда-то за спину.

На краю низенькой кушетки, обитой темно-коричневым дерматином, одиноко пристроился Илья. Пинт подошел к нему и осторожно, чтобы не причинить боль, потрепал по плечу.

— Ну, что с тобой стряслось? Давай рассказывай!

Илья вздрогнул, покосился исподлобья на начальника и уклончиво отвечал:

— Ничего особенного, Оскар Карлович! Ерунда!

— Ну-ну! Не скромничай! Ты вот что, дружочек — садись пока в машину, а я скоро приду, — Пинт направился в кабинет дежурного врача, чтобы поблагодарить его за своевременную и квалифицированную помощь. Минут через пять он вернулся, сел за руль, повернул ключ в замке зажигания; машина медленно выехала с больничного двора.

— Ну давай, Илья, рассказывай! — повторил Пинт.

— А чего рассказывать? — Илья смотрел прямо перед собой. — Шел домой, у подъезда напали двое. Темно было, лиц не запомнил. Комплекция у них внушительная. Удары тяжелые. Вот и все приметы.

— Илья, — с мягким нажимом сказал Пинт. — Ты чего-то недоговариваешь. Я пока не знаю, почему. Но ведь рано или поздно все равно узнаю.

Илья угрюмо молчал.

— Ну хорошо, — Оскар Карлович не настаивал, — может быть, они что-нибудь сказали тебе? Угрожали? Как-то объяснили свое нападение?

— Нет, ничего не говорили, — упрямо мотая головой, твердил Илья.

Пинт понял, что он ничего от Ильи не добьется. По крайней мере, сейчас.

— Ну ладно. Не хочешь — не надо. Если надумаешь обо всем мне рассказать — позвони, — он довез Илью до дома, высадил, и поехал к Крайнову.

Ведь то, что Илья не хочет ни о чем говорить, само по себе что-нибудь да значит. Неспроста же это!

На самом деле, Илья рассказал ему почти все. Он шел домой, нападения никак не ожидал, поэтому драка у подъезда явилась для него полной неожиданностью. Те двое, конечно, были крепкими ребятами; дело свое они знали хорошо. Долго сопротивляться Илья не смог, и скоро уже лежал не земле, жадно хватая широко раскрытыми губами горячий пыльный воздух с солоноватым привкусом, а двое крепких ребят пинали его по ребрам и в живот, сопровождая каждый удар коротким звучным выдохом.

Одно не сказал Илья Оскару Пинту: когда он уже плавал в полузабытьи, норовя каждую секунду скатиться в мягкую и мрачную яму спасительного обморока, один из нападавших наклонился над ним и прошипел прямо в лицо: