Дмитрий Сафонов - Энские истории

— О да! Я уверена, что скоро в Энске тебе не будет равных — надо только немного потренироваться.

— То есть? Что значит "потренироваться"? Ты что, вот так, прямо с ходу мне отказываешь? А, может быть, сначала подумаешь? Не поспишь две-три ночи, поплачешь в подушку, расплетешь косу — девичью красу…

— У меня нет косы.

— Это неважно. Ты все равно подумай.

— Нет, Илья. Понимаешь… — в этот момент кто-то позвонил в дверь.

— Кто там? — насторожился Илья.

— Еще не знаю, — я пошла открывать.

А на пороге стоял Николенька. И тоже с огромным букетом роз.

"Как их сегодня… словно прорвало!" — подумала я. Однако, не скрою, было очень приятно. Я оглянулась — Ильи не было; видимо, он улизнул в комнату.

— Вика! — сказал Николай и покраснел. Затем прокашлялся и покраснел еще больше. — Вика! — повторил он и вдруг замолчал; весь как-то подобрался, изменился в лице и даже, как мне показалось, перестал дышать. Остановившимися глазами он смотрел куда-то мне за спину. Я тоже обернулась, предчувствуя что-то недоброе.

Из комнаты, беспечно улыбаясь, показался Илья. Пиджак он зажал под мышкой и неторопливо заправлял расстегнутую рубашку в брюки. Увидев Николая, он заулыбался еще шире и ласково погрозил мне пальцем:

— Ну что же ты, дорогая? Мы еще расписаться не успели, а к тебе уже посторонние мужчины наведываются. К тому же с цветами. Правда, не очень-то хорошими: вон та розочка подвяла, а у этой — лепесточки оборваны. Но третий сорт — не брак. И вообще: неужели тебе нравятся малорослые блондины?

Николай вспыхнул, и прежде чем я успела что-либо сказать, он сухо ответил:

— Цветы — самые лучшие. Это тебе, Вика, — легкий кивок головой; мне показалось, что в глазах его стояли слезы, — извини, что пришел не вовремя. Я зайду как-нибудь… в другой раз. До свидания! — и, круто развернувшись на каблуках, он вышел.

Честно говоря, в тот момент я чувствовала себя очень глупо, и поэтому, едва захлопнулась за Колей дверь, напустилась на Илью:

— Что ты себе позволяешь? Что за чушь ты несешь?

Илья вяло защищался:

— А чего он? Путается под ногами… Тоже мне — жених…

— Это не твое дело! — наступала я. — Не тебе решать, кто путается, а кто — нет… Уходи! Видеть тебя не хочу! Устраиваешь тут комедию; что он мог обо мне подумать!

— Да брось ты, — поморщился Илья. — Какая разница, что он подумает? Главное, что твой будущий муж знает, как все обстоит на самом деле.

— Иди отсюда! Будущий муж! — я буквально вытолкала его за дверь. Он, впрочем, и не сопротивлялся: ухитрился даже в последний момент резко обернуться и поцеловать меня в щечку. Но я все равно его выгнала — конечно же, беззлобно.

Надо заметить, что у меня тогда не появилось никакого дурного предчувствия: я была уверена, что они сами во всем разберутся и еще не раз вместе посмеются над этим недоразумением. Я ошибалась: Илья очень сильно оскорбил Николая; фактически, это был удар ниже пояса.

Дальше случилось вот что: Илья, весьма довольный своей маленькой победой, спускался по лестнице и что-то насвистывал. Ему удалось больно задеть самолюбие Николая — самое чувствительное и уязвимое мужское место. Кроме того, он сумел вызвать у меня какие-то чувства; пока неважно, какие — со знаком плюс или минус, важно, что сумел. Женское сердце — как огромная доменная печь: любовь там переплавляется в ненависть, жалость — в восхищение, а уважение — в презрение. И наоборот — нужно только знать, какой катализатор и когда следует добавить.

Илья не учел одного — настырный характер Николая. Николай ждал его у подъезда. Подошел и процедил сквозь зубы:

— Ты мог бы мне раньше обо всем сказать. Не надо было ставить меня в глупое положение. И потом…

— Ты сам себя поставил в глупое положение — тебя никто сюда не звал, — парировал Илья. — А все из-за того, что переоценил свои возможности — ну тебе ли со мной тягаться?

— И потом, — продолжал Николай, — цветы я принес — самые лучшие, какие только есть в городе. И вообще, после всего того, что сегодня случилось, я знать тебя больше не хочу! — он не удержался: коротко, без замаха, съездил Илье в челюсть. Тот, не успев отшатнуться, в ответ шлепнул соперника раскрытой ладонью по уху. К счастью, безобразная сцена на этом окончилась; они не сцепились; вчерашние друзья, а теперь — непримиримые враги развернулись и зашагали в разные стороны.

Прошло еще несколько дней. Ни Илья, ни Коля больше не приходили к нам в гости — видимо, опасались встретиться друг с другом. Пару раз забегал Беленов — совсем ненадолго. Я рассказала ему о ссоре. Он долго смеялся и обещал помирить соперников; но, видимо, у него это не получилось. Уж и не знаю, как они уживались на работе — кабинет-то был один на всех. Наверное, Саша выполнял роль буфера и связующего звена — между собой они больше не разговаривали.