Дмитрий Сафонов - Энские истории

— Конечно.

— Вот и славно. Я жду вас внизу, — незнакомец попрощался с Каталой, который все еще не мог придти в себя, и ушел.

Костыль подбежал к своему письменному столу, достал из встроенного в тумбу сейфа пистолет, сунул в потайной карман пиджака и припустил следом за незнакомцем, бросив на ходу Катале:

— Ну смотри, тварь! Вернусь — кишки тебе выпущу! Ты, часом, не на него работаешь? А может, вы в доле?

Дверь за энским авторитетом с грохотом захлопнулась; Катала жалобно заскулил и от страха испортил воздух.

Угольно-черный БМВ-325 с кузовом купе стоял у подъезда и утробно урчал, нервно раздувая никелированные ноздри; мощный автомобиль словно изготовился к прыжку — он хищно припал на широкие передние лапы; поджарый мускулистый крестец еле заметно вздрагивал от нетерпения.

Незнакомец сидел за рулем; Костыль устроился рядом; сиденье нежно и страстно обхватило его, как старая дева — долгожданного дефлоратора: крепко, но осторожно, чтобы ненароком не задушить героя в нерастраченном пылу объятий.

Незнакомец, избегая банальностей, вместо "поехали!" просто кивнул. Чистый рокочущий бас рядной "шестерки" (такой низкий, что отзывался приятной щекоткой в низу живота) дробился на многочисленные фрагменты благородным сопрано цепких шин, восхищенно певших в особенно напряженных поворотах; так заостренные крючки знаков препинания делят аморфную ткань затянувшегося предложения на короткие динамичные отрезки.

Костыль, человек далеко не робкого десятка, был озабочен в большей степени не тем, чтобы показывать незнакомцу правильную дорогу, а тем, чтобы не выказать некоторого беспокойства, охватившего его; но чувство гордости не позволяло попросить лихого наездника ехать помедленнее.

До Фруктовой улицы добрались очень быстро. Молочные конусы света ксеноновых фар привычно расталкивали темноту.

"Старые заброшенные дома. Поблизости — ни души! Отличное место, лучше не придумаешь!" — обрадовался Костыль.

— Так… — сам себе сказал незнакомец. — Фруктовая, дом 24, квартира 32. Приехали. Конечная!

"Ну, посмейся, падла! Ты и не представляешь, как ты прав!" — подумал Костыль. Он вышел из машины, нежно толкнул дверцу; замок, явно издеваясь над ним, вместо короткого сухого щелчка изрыгнул смачное лязганье пистолетного затвора.

Они вошли в подъезд и стали подниматься в 32-ую квартиру. Незнакомец уверенно шел первым; его незащищенная спина искушала Костыля обманчивой легкостью убийства.

"Сейчас нельзя! Выстрел в подъезде одинаково насторожит всех: и моих горилл, и его бультерьеров. Когда зайдем в квартиру, нужно подать ребятам знак — и мы их быстро всех покрошим. В капусту!" — Костыль незаметно снял пистолет с предохранителя и, притворно закашлявшись, скрыл звук взводимого курка; патрон у него всегда в патроннике.

Незнакомец обернулся; на его губах играла заботливая улыбка:

— Ну что же вы так — совсем не заботитесь о своем здоровье? Надо беречь себя, уважаемый! — он гостеприимно распахнул дверь с крупными алюминиевыми цифрами 3 и 2, обитую наполовину истлевшим дерматином невнятного цвета. — Нам сюда!

"Это даже хорошо, что я войду первым", — решил Костыль, "успею подмигнуть ребятам; он и не заметит".

Он вошел… и понял, что подмигивать ребятам по меньшей мере бессмысленно. Оба его бойца, крепко связанные, сидели на полу, прислоненные к стене. Их головы были почему-то измазаны в побелке и покрыты клочьями грязной паутины с засохшими трупиками мух.

Навстречу ему, приветливо улыбаясь, вышел Васильич. За его спиной громоздился тяжело пыхтевший Козупей. Рядом стояли охранники незнакомца: переодетые Сержик и мой ловетор, Евгений.

— Ну вот, видите, как все ловко получилось! — сказал Васильич. — И товарища вернули, и деньги. Да вы не переживайте: ваши ребята целы. Мы же не душегубы какие. Если человека убьешь, как потом на манеж выходить? А что головы у них в побелке, так уж не обессудьте: Кузнеца Вакулу

на открытом месте со всех сторон видно, пришлось спрятать его в подъезде. Ваши-то — мужики здоровые, но против Юры — все равно что дети. Они как в подъезд зашли, так Юра их — в охапку и вверх подбросил. Они об потолок головами ударились и сразу же отключились. Военная хитрость! Ну, а как еще пистолеты можно было у них отнять? Мы ведь — безоружные.

— Безоружные, говоришь? — с лютой ненавистью в голосе прохрипел Костыль и вытащил из-за пазухи пистолет.

И в этот момент произошло нечто странное: всегда неторопливый Козупей перехватил его движение и стремительным броском закрыл Васильича своей необъятной грудью.