Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

— Пока! Приеду — позвоню. Убираешься ты хорошо. А все остальное — не очень, — и, выставив ее из квартиры, захлопнул дверь.

Теперь он хорошо понимал и, главное, чувствовал, что такое небольшой избыток жизненной силы.

Новожилову хоронили на третий день, как и положено по христианскому обычаю. Большой гроб с телом был выставлен для прощания в гулком зале с красивыми колоннами. Пришедшие на панихиду в несуетливом молчании возлагали венки, букеты цветов, говорили несколько теплых, но запоздалых и уже ненужных слов и поспешно отходили, уступая место другим. Половина присутствовавших пришли сюда не потому, что были близко знакомы с убитой или же сильно опечалены ее гибелью — просто надо было «светиться». Мужчины время от времени выходили на улицу, курили, смеялись и хлопали друг друга по спине; затем возвращались, нацепив маску безутешной скорби, чтобы снова встать рядом с гробом: предпочтительнее у изголовья, потому что туда камера смотрит чаще.

Настала очередь Кольцова. Он появился в тот момент, когда траурное мероприятие уже подходило к концу. Он принес огромный букет темно-бордовых роз: настолько большой и тяжелый, что его приходилось держать обеими руками. Оператор сразу же взял этот букет крупным планом. Кольцов подошел к гробу, поклонился, поцеловал покойной руку. Среди родных и близких Новожиловой пронесся шепоток: никто из них не видел Кольцова раньше. А он, распрямившись, вдруг довольно громко заговорил.

— Прощайте, Зоя Григорьевна! Прощайте и простите меня, если сможете! Потому что в том, что случилось, есть и моя вина. Во всем этом есть наша общая вина. В том, что на улицах средь бела дня убивают лучших сыновей и дочерей нашей Родины, истинных патриотов. Да, это наша вина. Вина и беда. Зоя Григорьевна посвятила свою трудную и прекрасную жизнь борьбе: за то, чтобы страна встала наконец с колен и заняла достойное место в ряду великих держав. За то, чтобы общечеловеческие ценности стали наконец достоянием всего российского народа. И я считаю, что она победила в этой борьбе. Да, она победила! — возвысил голос Кольцов, и все вспомнили страшные кадры, обошедшие телепрограммы новостей: немолодая грузная женщина лежит в подъезде в луже собственной крови; неловко задрав на ступеньки полные ноги в лопнувших чулках. — Она победила! Потому что мы никогда ее не забудем. Но мы никогда не забудем и другое. Не забудем и не простим тому, чья подлая рука нажимала на курок. Не простим тому, в чьей голове созрел этот чудовищный план. И здесь, на этом месте, я клянусь, что вашим убийцам, Зоя Григорьевна, всем им воздастся по заслугам. Их найдут — а я в этом не сомневаюсь! — и покарают. Жестоко — так, как они того заслуживают. И я клянусь, Зоя Григорьевна, что доведу начатое вами дело до конца. Чего бы мне это ни стоило! Врагу нас не запугать! Я знаю, — Кольцов уставился прямо в камеру, — что тот, кто организовал это бесчеловечное преступление, меня сейчас слышит и видит. Так вот пусть он будет уверен: я не остановлюсь ни перед чем, чтобы изобличить убийцу. Я смогу это сделать, и сделаю это! Во имя нашей дружбы. Прощайте, Зоя Григорьевна! — он еще раз поцеловал покойной руку и сразу ушел, отворачиваясь от камер и смахивая, словно бы украдкой, невидимые слезы.

Через пару часов он улетел в Москву.

На следующее утро на Кольцова обрушился целый шквал звонков. Но первой — еще домой — ему позвонила Надя.

— Сережа, — сказала она, — я смотрела вчера твое выступление. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?

— Не принимай меня за идиота, — довольно грубо отозвался он. — Я прекрасно понимаю, что делаю.

— Сережа, но ведь это опасно, — Надя явно волновалась за него. — Ты действительно знаешь убийц Новожиловой? И заказчиков убийства?

В ответ он только презрительно усмехнулся:

— Я все знаю. Понятно тебе?

— Хорошо, — ее тон изменился, стал более спокойным и деловым. — Тогда у меня есть одна просьба: я хочу взять у тебя интервью. Тема убийства Новожиловой сейчас самая горячая. Все журналисты хотят побеседовать с тобой, услышать сенсационные разоблачения. Если бы мне удалось сделать это первой, было бы здорово.

— Все хотят побеседовать со мной? — переспросил Кольцов.

— Да, — ответила Надя. — По крайней мере, я знаю как минимум двух телеведущих центральных каналов, которые не прочь заполучить тебя на передачу. Мы, конечно, конкуренты, но кое в чем помогаем друг другу. Всем, кто меня спрашивал, я дала номер твоего рабочего телефона. Оказала людям неоценимую услугу — когда-нибудь и они отплатят мне тем же. Не жалко — тем более, что я знаю домашний.