Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

Затем Надя юркнула в "Мерседес", и он, сочно шурша шинами, выкатился со стоянки.

Ремизов обалдел: он ожидал увидеть что угодно, но только не это. Он рванулся было за "шестисотым", но… у того колеса крутились быстрее. Номер иномарки показался знакомым: не исключено, что он сможет найти его в своем домашнем архиве.

Ремизов громко выругался, несколько раз сильно ударил руль (хотя тот был явно ни в чем не виноват) и повернул домой.

Ворвавшись в квартиру и едва разувшись, он сразу же бросился рыться в своих записях и скоро нашел этот номер в одном из последних блокнотов. Блокнот был совсем свежим: он начал его несколько дней назад. Все записи были посвящены Кольцову и Макаеву.

Это оказался номер кольцовского "Мерседеса".

Покончив с рисованием традиционных картинок (Надя и Кольцов, а между ними — «Мерседес», Ремизов и что-то бесформенное в мешке), Андрей Владимирович задумался. Но ненадолго — ровно настолько, чтобы выкурить одну сигаретку; затем он стал названивать Илье.

Что лежит в том мешке, что находится между ними, что связывает Надю и Кольцова — в прямом и переносном смысле — это занимало сейчас все мысли Ремизова. Он хотел разузнать все, что только можно: наверняка знать то, о чем он и так догадывался.

Илья порекомендовал ему обратиться к своему старому знакомому: бывшему оперу, а ныне — процветающему частному детективу. Правда, его услуги стоили недешево — пятьдесят долларов в час; зато он брался за любую работу по сбору информации, не ограничиваясь, как это делали многие из его коллег, одной только слежкой за неверными супругами. Что самое забавное, но Ремизова интересовало именно нечто подобное.

На следующее утро — по просьбе Ильи — детектив приехал к Ремизову домой. Его звали Олег. Это оказался крепкий и довольно невзрачный человек лет сорока. Ремизов отметил про себя, что он никогда не обратил бы на этого человека внимания. И даже если обратил, то ни за что не посмотрел бы в его сторону во второй раз. «Вот идеальная внешность для шпика, — подумал про себя Ремизов. — Я для этой работы не гожусь.» Справедливости ради следует отметить, что, если он и льстил себе, то совсем чуть-чуть — буквально самую малость.

— Вы знаете, Олег, — объяснял Ремизов и чувствовал, как уши его постепенно краснеют. — Я хотел бы… Чтобы вы… Ну, так сказать, узнать как можно больше об одной женщине.

— Я понимаю, — кивнул Олег, внимательно разглядывая свои ногти.

— Я, наверное, не совсем точно выразился. То есть, я, конечно, кое-что о ней знаю. Но мне хотелось бы помимо этого знать еще о том, чем она занимается в личное время. В свободное время. То есть, после работы, — Ремизов говорил и нервно потирал руки.

— Хорошо, — успокоил его Олег. — Расскажите мне о ней.

Ремизов показал фотографию Нади: из числа тех, что бережно хранил, как воспоминание о лучших днях.

— Вот. Зовут ее Макарова Надежда Викторовна. В общем, я хотел бы, чтобы вы в течение нескольких дней проследили за всеми ее перемещениями и действиями, начиная с того момента, когда она уходит с работы и заканчивая тем, когда она приходит домой.

— Ладно, — согласился Олег. — На какой срок наблюдения вы рассчитываете?

— А сколько это будет стоить? — в свою очередь поинтересовался Ремизов.

Олег пожал плечами:

— Разве Илья вам не говорил? Пятьдесят долларов в час.

А вот денег-то у Ремизова почти не было. Он попробовал предложить сделку:

— Вы знаете, Олег… А хотите, я про вас статью напишу? Ну, такую откровенно пропагандистскую… Типа рекламы. Дело в том, что у меня сейчас не очень много денег.

Олег улыбнулся:

— И фотографию на полстраницы? Чтобы все на улицах узнавали? Нет, спасибо. Я в рекламе не нуждаюсь.

Ремизов снова задумался:

— Понимаете, Олег. Мне эта информация очень нужна. Именно сейчас. И вот — как назло, не хватает денег.

Вдруг его осенило:

— Подождите минутку! Я сейчас, — он выбежал из комнаты и почти сразу же вернулся, неся в руках фотокамеру. — Вот, смотрите. Профессиональная. Совсем немного б/у. Не возьмете в качестве оплаты? Вам наверняка пригодится.

Олег взял камеру, повертел в руках, проверил работу механизмов.

— Неплохая. Мне-то не нужна, у меня есть своя, ничуть не хуже этой. Но я знаю, кому ее можно продать. Я оцениваю ее… м-м-м… в полторы тысячи долларов. Устраивает?

Ремизов с облегчением вздохнул, хотя это было минимум на пятьсот долларов меньше, чем он рассчитывал.