Татьяна Бочарова - Черное облако души [litres]

Он посадил ее на стул и расстелил старенький, скрипучий диван. За окнами уже начало светать, когда они уснули, голова к голове, рука в руке. И когда к ним пришли первые сны, на березе красиво и печально запел соловей.

«Это было как чудо, волшебный сон. Обычный, жаркий летний день, и вдруг звонок в дверь. Я удивилась. Я никого не ждала – Галка и Алиса в отъезде, продукты приносили вчера. Я крикнула:

– Кто там?

И услышала в ответ:

– Свои.

Этот голос! Я узнала бы его из тысячи других. Я слишком много раз представляла себе, как это происходит. Так много, что однажды что-то внутри меня щелкнуло, сломалось, и я перестала ждать. Этот звонок застал меня врасплох, я почувствовала ужас и панику. Он стоял за дверью. ОН! Я точно знала это, я слышала его голос. Он требовал, чтобы я открыла. А я ехала в своей коляске в коридор и думала о том, что вот сейчас он войдёт и увидит, кем я стала. Мне было так страшно, что поджилки тряслись в буквальном смысле этого слова. И все же я открыла дверь.

Сначала он отшатнулся от меня, потом взял себя в руки и вошёл. Он тоже изменился: волосы белее снега, и осанка уже совсем не безупречна, а в глазах горечь и тоска. Он будто бы стал меньше ростом, уже в плечах. Все это я увидела разом – мое зрение жадно впитало в себя его новый облик. Он тоже смотрел на меня, и во взгляде были боль и растерянность. Прошло минут пять, пока мы оба опомнились. Он рассказал, зачем приехал. Это невероятно – кто-то, какая-то умелая актриса, представилась нашей внучкой, проникла к нему в дом, украла деньги. Он верил ей, более того, умудрился полюбить ее. Больше полугода он считал, что у нас был общий ребёнок, дочь.

И вот теперь он сидел у меня в кухне, пил чай и растерянно пытался понять – что же такое с ним произошло? Рыжая девушка, поющая джаз, назвавшаяся редким именем Влада. Я понятия не имела, кто она такая и откуда могла узнать про нас. Я никому никогда не рассказывала историю своей трагической любви, даже психологу Лизе, и уж точно не называла имён и фамилий. Откуда же могла взяться эта самая Влада?

…Все эти мысли бродят у меня в голове, как стадо непослушных баранов. За окном знойное июльское утро. Я только что вынырнула из дремы, лежу и смотрю на лицо Ника. Он спит. Мне хочется поцеловать его, но я боюсь разбудить. Пусть спит, он устал. Не многие в его возрасте решатся двое суток гнать машину из Москвы в захолустный городишко. Я знаю лишь одно – я больше не отпущу его никогда. Спасибо чуду по имени Влада, которое нас свело».

Никита проснулся оттого, что яркие солнечные лучи нещадно били в глаза. Он не сразу вспомнил, где находится, а вспомнив, поспешно сел на постели и огляделся. Маши рядом не было, но из кухни донесся тихий звон посуды. Никита с облегчением выдохнул и босиком вышел в коридор.

Дверь в кухню была открыта, Маша в коляске хлопотала у плиты. При виде Никиты она улыбнулась.

– Проснулся? Наконец-то. Уже полдень. Я оладьи испекла. Садись завтракать.

– Сейчас. – Никита скрылся в ванной, пустил воду из чахлого, проржавевшего крана и уставился на себя в потемневшее от времени, круглое зеркало над раковиной.

Ну и видок! Волосы дыбом, под глазами чёрные тени, взгляд счастливо-безумный. Он ополоснул лицо холодной водой, потом залез под такой же холодный душ и долго стоял, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. В дверь постучали.

– Ник, ты живой там? Все в порядке?

– Да, все отлично. – Никита выключил воду, растерся полосатым полотенцем, которое висело на крючке, оделся и вышел из ванной.

– Садись, – велела Маша.

Он наблюдал за тем, как ловко она ездит по крохотному пространству, открывая и закрывая ящички, доставая тарелки, вилки, ножи.

– Кушай.

Никита обмакнул оладушек в сметану и отправил в рот.

– Вкусно!

Как, оказывается, приятно, когда о тебе заботятся, кормят тебя, глядя в рот! Надя именно так и делала, но Никиту это лишь раздражало, а сейчас он млел от удовольствия.

– Ещё хочешь? – спросила Маша.

– Хочу!

Она положила ему целую горку оладий и Никита с аппетитом уничтожил их все.

– Что будем делать? – Маша, скрестив руки на груди, смотрела на него внимательно, улыбаясь краешками губ.

– Ну, для начала я намерен починить здесь все, что можно. А то все разваливается на части.

– Это верно. Мне было не до ремонта. И вообще не до хозяйства.

– Я вовсе не в упрёк тебе. Просто руки у меня на месте, и это ничего не стоит, только в удовольствие. У тебя есть какие-нибудь инструменты, отвертка, например, плоскогубцы? Молоток, на худой конец.