Татьяна Бочарова - Черное облако души [litres]

– Чай пей. С конфетами.

– Спасибо, я такие не люблю. – Влада отодвинула вазочку.

– Как не любишь? Ты же их обожала. Я специально для тебя… – Никита не договорил.

Он вдруг ясно вспомнил сегодняшний сон и слова Нади: «А конфеты она не любит. Разве ты не заметил?»

– Гадость эта «Ласточка», – проговорила Влада и брезгливо поморщилась.

Никита больше ничего не сказал. Отчего-то ему стало тоскливо и тревожно, безмятежное настроение улетучилось без следа. Он украдкой взглянул на Владу: та держала чашку в левой руке. Она поймала на себе его взгляд, кашлянула и перехватила ее в другую руку.

– Что будем делать, дед?

– Не знаю. Хочешь, спой. Я попробую подыграть.

– А ты умеешь? – удивилась она.

– Умею. Я говорил тебе.

– Не помню, прости. – Она поставила пустую чашку на стол и скрутила волосы в узел на затылке. – Ну давай попробуем.

Никита достал из чехла гитару. Почему-то у него дрожали руки. Он долго не мог настроить ее – то не докрутит колки, то, наоборот, перекрутит. Влада терпеливо ждала, сидя на стуле и чуть наклонив набок голову.

– Я готов, – наконец произнёс Никита. – Что будем петь? Что-нибудь из Агилеры?

– Да ну, не люблю ее. Давай лучше вот это. – Она принялась напевать весёлый мотивчик. Никита на ходу подбирал аккорды. – Дед, а ты молоток, – похвалила его Влада. – Ну что, запомнил?

– Вроде бы.

– Тогда давай ещё раз.

Они спели песню от начала до конца. Получилось недурно.

– А повыше можешь взять? – попросила Влада. – Эта тональность слишком низкая, мне неудобно.

Никита пожал плечами.

– Могу.

Она действительно не доставала некоторые низкие ноты. Никита мог поклясться, что раньше она без труда брала их. Он взял на два тона выше. Голос Влады взмыл вверх. У Никиты кольнуло сердце. Боже, какая красота! Восторг.

Они занимались целый час. Никита совсем разыгрался и без труда подхватывал любую мелодию, которую напевала ему Влада.

– И для чего мне сдались Платоша и Толик недорезанный, когда у меня дед – крутой гитарист, – со смехом проговорила Влада. – Нам с тобой вдвоём надо было выступать. Неплохо бы заработали.

– Нет уж. Музыка – это мое хобби. Я ею зарабатывать не собираюсь.

– Ну да, я забыла. Ты ж у нас богатенький Буратино. – Влада вдруг обняла Никиту и чмокнула его в щеку.

Он совершенно обмяк, растаял, точно восковая свечка под огнём.

– Пойдём гулять, – предложил он.

– А можно?

– Почему нельзя? Кругом лес, никого нет. Никто нас не увидит.

– А если мы заблудимся?

– Не заблудимся. Я хорошо ориентируюсь на местности.

– Ну пошли.

Она натянула свои высохшие за ночь джинсы и толстовку. Они надели на Шоколада ошейник с поводком и вышли за калитку. Солнце светило уже вовсю, было откровенно жарко. Над головой жужжали стрекозы и мухи.

– Скоро лето. – Влада гибко потянулась, и ловко перепрыгнула через глубокую лужу. – Здесь, наверное, хорошо летом. А купаться есть где?

– Наверняка. Надо только разузнать хорошенько у местных.

– Ты узнаешь?

– Обязательно.

Она вдруг остановилась и серьезно посмотрела на него. Ее зелёные глаза сощурились.

– Дед, спасибо тебе. Я… я не знала, что ты такой.

– Какой?

– Ну такой. Добрый, заботливый. И современный – на гитаре играешь. Я думала, все старики придурошные.

– Как это придурошные? Что это ты говоришь?

– Ну, они обычно злые, сердитые. Жадные. Ты не такой.

– Глупости. – Никита сделал вид, что сердится, но в душе ему было приятно. – Мы же с тобой и раньше ладили. До того, как… – Он замолчал.

– Хватит уже об этом, – недовольно проговорила Влада. – Не то опять поссоримся.

– Хорошо. Хватит так хватит. – Никита сорвал придорожный василёк и протянул ей. – На, возьми. Я люблю их. Красивые, хоть и сорняки.

– Я тоже. – Она сунула василёк в свои рыжие кудри.

Они вышли из леса на просеку. Посреди поляны лежало большое бревно – ствол упавшей сосны.

– Посидим? – предложил Никита.

– Давай.

Они присели рядышком, спустили Шоколада с поводка, и он умчался на другой конец полянки.

– Скажи, у тебя с этим твоим Платошей… было что-нибудь? – неожиданно для себя спросил Никита.

Влада подняла на него удивлённые глаза.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ну просто, интересно. Должен же я знать о личной жизни своей внучки.

Влада кивнула, помолчала немного, а потом сказала:

– Да, было.

– Серьезно?

– Ну, так. – Она неопределённо повела плечом.

– А с этим… Со скрипачом?

– С каким скрипачом?