Дмитрий Захаров - День Всех Святых

– Много им платите? – с лукавой усмешкой спросил Авдеев.

– Не больше, чем в других офисах.

– Почему они тогда не сваливают от вас?

– Боятся! – серьезно сказал Ямпольский. – Страх – самая мощная мотивация. За страх люди работают гораздо продуктивнее.

– Бьете вы их, что ли? – рассмеялся Сергей.

– Существуют другие, не менее эффективные методы воздействия, чем побои, Сергей Матвеевич!

– Вы знаете мое имя и отчество?

– Страна должна знать имена своих героев! – добродушно улыбнулся Ямпольский. – Достаточно ввести в поисковике историю со скандальным проектом госпожи Коэн [15] Повесть «В пяти шагах от рая». , немедленно появится ваше имя! Как самочувствие после ранения?

– По сравнению с мадам Коэн отлично!

– Пожизненный срок – не шутка! Этим господам повезло, что у нас мораторий на смертную казнь.

– Для чего вам тыква, господин Ямпольский?

– Заметили? – оживился бизнесмен. – Тыква – символ древнего кельтского праздника Самайн. В католичестве он известен как Хеллоуин или День Всех Святых. Отмечался первого ноября. В дохристианской Ирландии Самайн называли праздником мертвых. Если человека убивали в эту ночь, он приобретал статус бессмертного, и виновник его гибели освобождался от всех прегрешений. Он как бы начинал жить заново. Красивая сказка, правда?

Авдеев пожал плечами.

– Вы что-то говорили про смерть в глазах… – напомнил Ермаков.

– Свет, меркнущий в глазах! – охотно повторил Ямпольский. – Красивые слова принадлежат одному полусумасшедшему чудаку. Он считал, что смысл бытия заключен в последних мгновениях жизни, в той незримой границе, которая отделяет жизнь от смерти. Сама смерть – абстракция. Отвлеченное понятие. Пока мы здесь, ее еще нет, когда мы умрем, ее уже нет. Чаще всего люди страшатся не самой смерти, а предтечи события.

– Этот чудак – ваш брат-близнец? – спросил Ермаков.

– Быть может… – загадочно улыбнулся бизнесмен. – Вы спрашивали про страхи, – сказал он, обращаясь к Авдееву, – нет другого страха, кроме страха умирания. Процесса, растянутого во времени. В древних поверьях считалось, что это состояние отражается на сетчатке глаза. Как на фотографии. Откуда и возникли пословицы: глаза – зеркало души, чего нет в мыслях, того не будет в глазах и тому подобное.

– Что интересного в смерти? – через силу усмехнулся Ермаков.

– А что интересного в жизни?! – быстро ответил Ямпольский. – Пока человек жив, он – сгусток противоречий. Он ощущает горячее желание властвовать всеми и быть любимым. Ему хочется уступать каждому, чтобы быть хорошим, и тотчас навязывать свою волю. Человек мечтает остаться в одиночестве и сходит с ума, оказавшись в изоляции. Мир невротиков! Процесс умирания сбрасывает шелуху пустых желаний, они, как старая змеиная кожа, низложены в прах!

– Я догадался! – воскликнул Авдеев. – Вы гипнотизируете своих подчиненных, господин Ямпольский. Секретарь чуть лужу не напрудил.

– Обращайтесь ко мне Альберт.

Сергей кивнул:

– Меня тоже можно без отчества…

Ермаков посмотрел на аквариум – единственный предмет, вносящий оживление в кабинет олигарха. Маленькое полупрозрачное существо прилипло круглым ртом к стеклянной стене.

– Кто у вас там?

– Гидры. Род полипов. Обитают в пресноводных озерах и стоячих водоемах. Редко бывают больше двух-трех сантиметров в длину, здесь вы видите уникальных особей, по десять сантиметров.

– Кормите гормоном роста? – спросил Авдеев.

– Специальная диета, – уклончиво ответил Ямпольский. – Гидра обладает уникальной способностью к регенерации. При разрезании поперек на несколько частей каждая часть восстанавливает «голову» или «ногу». Один организм способен из небольших кусочков щупальца или взвеси клеток создать жизнеспособное существо.

– Круто! Ищете эликсир бессмертия, Альберт?

– Еще в девятнадцатом веке была высказана теория о практическом бессмертии гидры, – бизнесмен отвечал на вопрос Авдеева, но не отводил глаз от лица Ермакова.

Капитан почувствовал накатывающую дурноту, зазвенело в ушах. По ходу, олигарх и правда гипнотизер! Хотя доктор сказал, что подвергнуть человека внушению помимо его желания невозможно. У секретаря дрожали ноги и пот заливал лицо, словно он провел полтора часа в тренажерном зале. Дурная семейка эти братцы! Он усилием воли подавил слабость.

– После нашего разговора я был в психиатрической лечебнице, откуда сбежал ваш брат, – сказал он.