Мария Амор - Вкус Парижа

Марго тщательно вытерла пальцы салфеткой:

– Это она вам сказала, а вы сразу ей поверили? Многие женщины, когда убегают от мужчин, заботятся не бежать слишком быстро.

Она отбросила салфетку, выудила из сумочки чёрные перчатки, нарочито медленно натягивая их, с наигранным мученическим терпением переспросила:

– Доктор Ворони́н, так с какой стати я должна бояться ваших разоблачений? Есть ли у вас хоть одно, одно-единственное доказательство, что ваша жена не убивала Люпона? Или только безграничная вера в неё?

Я молча выцедил остатки вина в свой бокал. Она была права: пока главная улика – браунинг – оттягивала мой карман, Марго могла отрицать все свидетельства и прочие мои умозаключения.

Она торжествовала:

– Никто вам не поверит. Вы даже не представляете себе, на каком хорошем счету я у отдела криминальных расследований.

Неужели она рассчитывала повлиять на следствие? Настала моя очередь усмехнуться:

– Почему же? Я хорошо представляю себе, что глава криминального отдела женат не слишком счастливо, а вы своими откровениями способны и вовсе изгадить его семейную жизнь. Поэтому все подозрения на ваш счёт ему представляются неубедительными и косвенными, и, возможно, он инструктирует следователя обратить особое внимание на остальных участников драмы, например, на «русскую персиянку» и на Додиньи. Но одно дело – выгораживать светскую женщину, дизайнера и манекенщицу Марго Креспен, и совсем другое – заставить Сюрте подделать результаты баллистической экспертизы ради Агнешки из варшавского борделя.

Она даже бровью не повела. Нет, пока я не выдам ей, откуда мне известно, что Додиньи видел именно её, и как догадался, что ее алиби яйца выеденного не стоит, она не уступит. Я склонился к ней ближе, чем хотелось, и высказал всё, что знал. Она отшатнулась, её лицо прорезала беззвучная молния судороги. Настала пауза, чреватая, как перед громом.

Но она превозмогла себя, лишь стиснула кулаки в чёрных перчатках, сглотнула:

– Матка Боска…

Мне невольно стало жалко её, как стало бы жалко задавленную автомобилем гадюку.

– Марго, моё предложение по-прежнему в силе: давайте письмо, забирайте пистолет – и я оставлю вам двадцать четыре часа на то, чтобы исчезнуть из Франции.

Она вынула из сумочки конверт, я протянул руку. Она отдёрнула письмо:

– Нет, сначала пистолет.

Завёрнутый в салфетку браунинг немедленно перекочевал из моего кармана в раскрытую сумочку. Быстрым, хищным движением она схватила её, криво ухмыльнулась:

– Откровенность за откровенность. Так и быть, выдам вам тайну – за убийство осудят вашу жену. В конце концов всё решат отпечатки пальцев на пистолете и баллистическая экспертиза.

Я поморщился:

– Вы и впрямь надеетесь найти на пистолете её отпечатки? Конверт, Марго.

Она бросила конверт на стол. Я разорвал его. Конечно, он был пуст. Значит, мой ход. Не спуская с неё глаз, я поднялся, потянулся к оконной ручке и распахнул раму. Дерюжина по-прежнему на набережной было не видать, но я надеялся, что он следит за условленным знаком. Марго встала, оправила юбку. Неужели она считала, что сможет беспрепятственно удалиться? Я рывком сдёрнул со стола скатерть. Посуда, бутылки, остатки еды, ножи, вилки – всё со звоном и грохотом разлетелось по полу.

Пьяно покачиваясь, я заорал:

– Сволочи! Что вы мне подлили? – громко икнул, пинком перевернул стол и зычно гаркнул: – Полицию! Вызовите полицию! Немедленно!

Официант потерянно застыл у столика. Пианист оборвал Шопена. Две пары поспешно покинули зал.

Марго вышла из оцепенения, зашипела:

– Филипп, не обращай внимания, мой дружок пьян.

К нам уже спешил метрдотель:

– Что тут происходит?

Мой Рубикон был пройден в тот момент, когда я убедился, что Марго не выполнила наш договор. Я предвидел, что она попытается обмануть меня, и был готов любым способом добиться её ареста с уликой в сумочке.

Я схватил с подоконника огромную вазу, затряс ею над головой и рявкнул во всю мочь:

– Не двигаться! Полицию!

Марго осталась невозмутимой:

– Шарль, я же тебя предупредила. Он страшный ревнивец. И скандалит, когда напьётся.

Глаза метрдотеля растерянно перебегали с меня на Марго.

Я тряс вазой и исступлённо орал:

– Полицию! Зовите полицию!

Марго отошла подальше:

– Шарль, не губи репутацию ресторана. Выкинь моего дружка – и дело с концом. Он оплатит все убытки.

Метрдотель отступил на шаг и строго заявил:

– Месье, немедленно покиньте наше заведение.