Влада Ольховская - Белая акула

— Вини карантин. Сейчас во всем винят карантин.

— Как вариант, да. Но потом нужно будет все-таки докопаться до документов… Возможно, Ливкович завещал это место кому-то?

Проникнуть в усадьбу было несложно. В прошлом ее спасала сложная система видеонаблюдения и присутствие охраны, но теперь этого не было, а замки оказались средненькими. Открывать окна близнецы не стали — снаружи уже стемнело, толку это бы не принесло, только лишнее внимание. Хотя кого, дежурных белок с зайцами? Ливкович намеренно устроил себе гнездышко в месте, где случайных свидетелей не будет.

Дом покидали определенно не в спешке. Здесь было чисто, разве что пыль за несколько месяцев скопилась. Мебель закрыли белыми чехлами, как и положено, всю сложную технику забрали. А вот личные вещи увозить не стали, и то тут, то там можно было уловить присутствие хозяина — по фотографиям, курительным трубкам, даже оставшейся в шкафу одежде.

— Разделимся, — предложила Александра. — Ян, мы с тобой поищем на втором этаже, ты налево, мы с Гайей — направо. Мелкий, за тобой весь первый этаж.

Они приехали в усадьбу втроем, и это даже не считая пса. Ян опять бурчал, что не следовало бы втягивать в это дело Кирилла, но уже не так активно, как раньше. Он ведь и сам видел, что парню это не вредит, оживляет даже. Кирилл снова чувствовал себя нужным и полезным, так что работу с близнецами можно было считать терапией. И все равно Александра оставила его на первом этаже, потому что не сомневалась: там, куда могли попасть случайные гости, вряд ли обнаружится нечто опасное.

Они же с Яном поднялись на второй этаж, туда, где начиналась личная территория Ливковича. Из коридора по-прежнему казалось, что это всего лишь загородный отель с одинаковыми дверями номеров. Но стоило присмотреться внимательней, и эта мирная иллюзия исчезала. Во-первых, на номерах были сложные замки, которые закрывались снаружи, а не изнутри. Во-вторых, сами номера в большинстве своем были оформлены как детские комнаты… Розовые, плюшевые, сказочные комнатки для маленьких принцесс.

Сейчас здесь было чисто и уютно, по комнатам пленниц тоже прошлись умелые уборщицы. Но Гайя тут сразу забеспокоился, закрутился, шумно принюхиваясь к воздуху. Александра догадывалась, что его тревожит. Она отключила большой фонарь, с которым они пришли сюда, и достала из сумки маленький фонарик с ультрафиолетовой лампочкой.

В его призрачном свете отчетливо проступали мерцающие пятна — на полу, на стенах, на потолке даже… Кровь. Очень много крови, брызгами и потеками. След страшных дней, перечеркивающих сказочное очарование этой комнатки. Лучшее доказательство того, что все это — одна большая ложь, которой позволяли существовать годами.

Эта дорогая детская комната была совсем не похожа на ту клетуху, где Александра потеряла два года своей жизни. Но ей вдруг показалось, что она снова там — в борделе, ничего на самом деле не кончилось, она просто уснула после долгих мучений… Однако она вот-вот проснется, и все будет по-прежнему до самой ее смерти. От этой мысли ее мутило, и она поспешила вернуться в коридор.

— Пойдем отсюда, приятель, — тихо позвала Александра. — Тут мы уже ничего не исправим.

И все же нельзя сказать, что она ничего не добилась этим обыском. Даже за короткое время, проведенное в спальне, Александра успела рассмотреть объектив камеры, закрепленный внутри большого кукольного дома напротив кровати. Надо же… Она не ожидала от Ливковича такого. Не из-за остаточных представлений о морали, вряд ли они вообще у него были. Просто Ливкович был опытным преступником, такие обычно не создают против себя улик. А здесь, получается, страсть победила! Любопытно, что стало с этими записями?

— Александра! — позвал Ян, выглянув в коридор. — Не знаю, как там у тебя, а у меня интересное пошло.

— Тут ничего интересного нет, поэтому спешу к тебе.

В том крыле, которое осматривала Александра, держали пленниц. А вот Яну досталось то крыло, где обитал сам Ливкович и его телохранители. Теперь брат звал ее из кабинета хозяина усадьбы.

Развлечения развлечениями, а работать Ливковичу тоже было нужно. Обустроился он неплохо — в просторном зале с великолепной старинной мебелью. Здесь и намека на его главную страсть не было, все сдержанно и строго по делу. Одну из стен занимали книжные полки с впечатляющей коллекцией классики. Впрочем, судя по состоянию книг, они тут были скорее дорогим аксессуаром, вряд ли их хоть раз брали в руки с тех пор, как дизайнер их сюда притащил. Напротив окна, в отдалении от рабочего стола, был обустроен камин, перед ним — кресло, не диван. Нет, сюда Ливкович никого не водил…