Дик Фрэнсис: Дьявольский коктейль (сборник)

Я говорил себе, что от подобных мыслей нет никакого толку, что это обычная жалость к себе, что у меня нет ровно никаких причин чувствовать себя несчастным, но это не помогало. По ночам я продолжал впадать в безысходную депрессию, а днем спасал себя (и свой баланс) от последствий такого настроения, с головой погружаясь в работу.

Когда приехал лорд Октобер, дети были в школе уже одиннадцать дней, и спал я плохо. Вероятно, поэтому я сидел теперь в четыре часа утра на склоне горы, пытаясь решить, браться ли мне за работу конюха на другом конце света. Дверца клетки приоткрылась, это точно. Но кусок, на который меня приманивали, был подозрительно велик.

Двадцать тысяч английских фунтов… Деньги немалые. Но ведь он ничего не знал о беспокойном состоянии моей души и мог поэтому подумать, что меньшая сумма не произведет должного впечатления. Интересно, сколько он собирался предложить Артуру?

С другой стороны, был еще этот спортивный журналист, который погиб в автокатастрофе… Если Октобер или его коллеги хоть немного сомневаются в том, что это несчастный случай, становится понятным, откуда взялась такая большая сумма – они просто облегчают себе совесть. Еще в юности благодаря профессии своего отца я многое узнал о преступниках и преступлении, поэтому мысль о подстроенной катастрофе не показалась мне фантастической чепухой.

Я унаследовал от отца склонность к порядку и правде и с детства восхищался силой его логики, хотя мне часто казалось, что он слишком безжалостно обходится в суде с невиновными свидетелями. Я всегда считал, что справедливость должна торжествовать и что, добиваясь оправдания виновных, отец не приносит миру пользу. Он же говорил, что если я так думаю, адвоката из меня никогда не получится, лучше мне стать полицейским.

Англия, думал я… Двадцать тысяч фунтов. Расследование. Честно говоря, я не проникся серьезностью положения, о которой так горячо твердил Октобер. Англия со своими скачками была на другом конце света. Я никого там не знал. Мне было совершенно все равно, плохая или хорошая репутация у английских скачек. Если я и поеду туда, это будет отнюдь не альтруистическим поступком: я сделаю это только потому, что приключение кажется мне интересным, дает возможность испытать свои способности, отбросить чувство ответственности и освободить мой угасающий дух от стягивающих его оков.

Здравый смысл говорил, что вся эта идея – сплошное безумие, что граф Октобер просто ненормальный, что я не имею никакого права бросить свою семью на произвол судьбы, пока сам я буду шататься по всему свету, и что единственным правильным решением будет остаться на месте и научиться довольствоваться возможным.

Здравый смысл проиграл.

Спустя девять дней «боинг 707» нес меня в Англию. Я крепко проспал почти все тридцать шесть часов, которые понадобились, чтобы перелететь из Сиднея в Дарвин, из Дарвина в Сингапур, Рангун и Калькутту, из Калькутты в Карачи и Дамаск, а из Дамаска в Дюссельдорф и, наконец, в лондонский аэропорт.

Позади осталась тяжелая неделя, в которую мне удалось втиснуть месяцы бумажной работы и кучу практических дел. Одна из сложностей заключалась в том, что я точно не знал, сколько времени буду отсутствовать; но я рассудил, что если не справлюсь со своей задачей за полгода, то не справлюсь с ней вообще, и принял этот срок за основу.

Старший конюх должен будет тренировать и продавать уже имеющихся лошадей, но не покупать и не разводить новых. Фирма-подрядчик взяла на себя все заботы, связанные с землей и постройками. Женщина, которая стряпала для конюхов, живущих на ферме, обещала, что присмотрит за моей семьей во время долгих рождественских каникул с декабря по февраль.

Я договорился с управляющим банком, что пришлю чеки, датированные более поздними числами, для оплаты следующего школьного семестра, корма для лошадей и аренды пастбища. Кроме этого, я выписал целую стопку чеков и оставил их старшему конюху, чтобы он периодически получал деньги для закупки еды и выплаты жалованья работникам. Октобер заверил меня, что «гонорар» будет переведен на мой счет без промедления.

– Если у меня ничего не получится, – сказал я ему, – вы получите ваши деньги обратно. Я вычту только издержки, связанные с моим отсутствием.

Он отрицательно покачал головой, но я продолжал настаивать, и в конце концов мы пришли к компромиссу. Я получаю десять тысяч сразу и еще столько же в случае успеха.