Дик Фрэнсис - Дьявольский коктейль (сборник)

– Он просто влил ей в рот полбутылки виски…

– …его поймали с яблоком, набитым снотворными таблетками.

– …выронил шприц прямо перед председателем…

– Интересно, а есть способ, которого еще никто не пробовал? – сказал я.

– Если только колдовство, – отозвался хорошенький мальчик. Все засмеялись.

– Ведь мог же кто-то придумать такой способ, – продолжал я небрежным голосом, – который невозможно обнаружить, и спокойно пользоваться им всю жизнь.

– Типун тебе на язык! – воскликнул жизнерадостный парень. – Тогда скачкам конец. Никто не сможет предсказать результат, букмекеры просто на уши встанут! – Он ухмыльнулся во весь рот.

Пожилой человечек был настроен менее весело.

– Такое и вправду бывает, – сказал он, с серьезным видом кивая головой. – Ведь есть тренеры, которые здорово насобачились в разных гадостях, можете мне поверить. Они по многу лет проделывают фокусы со своими лошадьми.

Но остальные с ним не согласились. Тесты на допинг покончили с такими тренерами: их лишили лицензий, и они вышли из игры. Хотя старое правило, конечно, не всегда было справедливо, ведь тренера автоматически дисквалифицировали, если у одной из его лошадей обнаруживали допинг. Это не всегда вина тренера, особенно если речь идет о допинге для проигрыша. Зачем тренеру портить лошадь, которую он много месяцев учил выигрывать? Но все сходились на том, что после отмены этого правила случаев допинга стало не меньше, а больше.

– Это и понятно, ведь теперь мошенник знает, что он портит не карьеру тренера, а одну лошадь на один забег. Ему вроде бы не так совестно. Конюху легче взять пятьдесят монет за то, что он подсыпет аспирину в корм, если он знает, что конюшню не прикроют и он не потеряет работу.

Они говорили и говорили, пересыпая свою речь и дельными замечаниями, и похабными шутками, но мне уже было ясно, что им ничего не известно о тех одиннадцати лошадях. Я знал, что никто из них не работал в интересующих меня конюшнях, а статей в газетах они либо не читали, либо читали с большими перерывами, а не все сразу, как я.

Разговор увял, перешел в зевки, и мы, болтая, отправились спать. Я мысленно вздохнул с облегчением, радуясь, что мне удалось пережить этот вечер, не привлекая к себе особого внимания.

В следующие два дня я старательно копировал поведение окружающих, так что дело обошлось без удивленных взглядов. Утром я вывел Спаркинг Плага из конюшни в паддок, прошел с ним по демонстрационному кругу, подержал, пока его седлали, снова провел по кругу, подождал, пока жокей сядет в седло, и вывел его на беговую дорожку, после чего вместе с другими конюхами наблюдал за скачками со специально отведенного для нас места.

Спаркинг Плаг победил. Страшно обрадованный, я встретил его у ворот и отвел в просторный загон для расседлывания победителя. Здесь я увидел полковника Беккета, который ждал, опираясь на трость. Он похлопал лошадь, поздравил жокея, который отстегнул седло и ушел в весовую, и иронически проговорил:

– По крайней мере, я частично окупил его стоимость.

– Хорошая лошадь, к тому же прекрасно подходит для нашего дела.

– Отлично. Нужно что-нибудь еще?

– Да. Как можно больше подробностей о тех одиннадцати лошадях – где их растили, что они ели, чем болели, в каких кафе останавливались водители фургонов, возивших их на соревнования, кто делал для них сбрую, кто менял им подковы… короче, абсолютно все.

– Вы это серьезно?

– Да.

– Но ведь у них нет ничего общего, кроме того, что им дали допинг.

– Мне кажется, проблема как раз и заключается в выяснении того, что дало возможность применить допинг именно к ним.

Я погладил морду Спаркинг Плага. После победы он был возбужден и беспокоен. Полковник Беккет посмотрел на меня своим спокойным и трезвым взглядом.

– Вы получите информацию, мистер Роук.

– Спасибо. Я позабочусь о Спаркинг Плаге… До конца сезона он вернет вам те деньги, которые вы за него заплатили.

– Увести лошадей! – закричал распорядитель. Полковник сделал рукой вялый прощальный жест, и я увел Спаркинг Плага обратно в конюшню ипподрома.

В общежитии в этот вечер было гораздо больше народу, и на этот раз я не ограничился направлением разговора на тему допинга, а попытался произвести впечатление человека, который не отказался бы от пятидесяти фунтов за известного рода услуги. Это принесло мне немало неодобрительных взглядов и один явно заинтересованный – от человека крошечного роста, чей огромный нос издавал монотонное сопение.