Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

— Я тоже надеюсь, — вздохнул Барнаби.

Мисс Кэлтроп передала старшему инспектору листок с адресом, и в нос ему ударила мощная струя аромата, название которого могло быть только неприличным. Хороший пиарщик назвал бы это как-нибудь вроде «Ночи в борделе», решил Барнаби. Придя в себя после газовой атаки, он спросил, нельзя ли им взять досье на Карлотту, которое поможет в поисках.

— Конечно, нет, — отрезала мисс Кэлтроп. — Я рассказала вам все, что имеет отношение к вашим поискам. Да, наши клиенты принадлежат к низшим слоям общества, старший инспектор, но и они имеют право на частную жизнь.

Барнаби не стал настаивать. Он всегда мог отправить специальный запрос, если бы счел это необходимым. Старший инспектор дружелюбно улыбнулся мисс Кэлтроп, как бы полностью признавая ее правоту, и сменил тему:

— Вы ведь многих ваших… клиентов направляли в дом викария, мисс Кэлтроп?

— За последние лет десять да. К сожалению, не все смогли извлечь из этого пользу. Некоторые даже обманули доверие Лоуренсов.

— Да что вы! — выдохнул сержант Трой. Он хотел было и дальше разыгрывать изумление, но потом вспомнил нудные нравоучения шефа насчет фальши, нарушающей доверительный контакт с собеседником.

— Знаю, это трудно понять, — кивнула Вивьен Кэлтроп. — Казалось бы, они должны быть признательны за любой шанс изменить жизнь к лучшему. Но, боюсь, это редко срабатывает.

— Печально, — посетовал Барнаби, нисколько не кривя душой.

— Знаете, они как животные, которые не видели в жизни ничего, кроме жестокости или пренебрежения. Доброе отношение часто вызывает в них недоверие. Даже презрение. Конечно, — она улыбнулась, — у нас бывают и успехи.

— Юная Шерил, например? — предположил Барнаби. Когда повисла неловкая пауза, он извинился. — Простите. Это конфиденциальная информация?

— Именно так, старший инспектор.

— А что вы скажете о Терри Джексоне?

— Этот не из наших.

У Барнаби сделался удивленный вид.

— Лайонел имеет дело по меньшей мере с двумя реабилитационными центрами. Молодой человек может быть оттуда.

— Они все молодые, да? — встрял сержант Трой. — Эти люди, которых берет к себе мистер Эль.

Мисс Кэлтроп уставилась на сержанта:

— На что вы намекаете?

— Просто интересуюсь. — Он вспомнил, как тот же вопрос задал шеф, правда самому себе, пару дней назад. — Не хотел никого обидеть.

— Лайонел Лоуренс — святой. — Огромное туловище мисс Кэлтроп заволновалось, вздымаясь и дрожа, как вулкан перед извержением. Ее великолепный голос перешел в зловещее вулканическое урчание. — Его жена не может иметь детей, и это для него трагедия. Что удивительного в его желании испытать отеческие чувства?

— Ну что ж, думаю… — начал Барнаби, встав со стула, но ему не дали договорить:

— И вот теперь, когда они оба стары…

— Стары? — удивился сержант Трой. — Миссис Лоуренс вовсе не стара. Ей тридцать пять, самое большее.

— Тридцать…

— И она очень даже симпатичная. — По пути к двери Трой задержался у липкого белого столика и заглянул в жестяную коробку с надписью «Аморетти». Она была полна резинок для волос. — Стройная, светловолосая. Она просто прелестна…

— Откройте дверь, сержант.

Мисс Кэлтроп все еще вибрировала, когда старший инспектор быстро поблагодарил ее и полицейские вышли.

— Да, ничего не скажешь, крупная дама, — заметил Трой. — Держу пари, одна ее нога весит больше, чем наш садовый сарай. — Не получив ответа, он добавил: — Ну и кадры нам сегодня попадаются!

— Они каждый день нам попадаются, сержант. Вся беда в том, что вы не цените эксцентричность.

— Вам виднее, сэр.

Не ценит, ха! Что там ценить? Для сержанта Троя «эксцентричный» было всего лишь манерным определением фрика. Ему нравились те, кто выбирает прямой и предсказуемый путь. Остальные, считал он, только мешаются под ногами и портят жизнь нормальным людям. Он вставил ключ в зажигание и рванул с никому не нужной лихостью, успев, впрочем, поинтересоваться, едут ли они прямо сейчас по адресу, который дала мисс Кэлтроп.

— Да, можно.

— Здорово! Люблю водить в Лондоне. Это настоящее испытание.

Барнаби поежился. Когда они выбрались на дорогу, его мысли вернулись к Вивьен Кэлтроп. Такое хорошенькое личико, идеальный маленький носик, мягкие розовые губы, затерянные в целом море трясущегося жира с волнами двойных подбородков. Великолепные, выкрашенные хной волосы, рассыпанные по плечам, того же оттенка крашеные брови. Именно брови почему-то особенно впечатлили Барнаби. Было что-то очень трогательное в том, сколько приложено стараний.