Александр Ярушкин - Рикошет

— Действительно… Вы какого-то мазохиста обрисовали…

— Хорошо… — раздумчиво сказал Кромов. — Не желаете отвечать, не надо.

Директор приподнял кустистую бровь. Кромов пояснил:

— Хорошо, что вы следите за моей мыслью. Плохо, что в вас не проклюнулись угрызения совести… Сначала я подумал, что все это бред, но… Все же это ваших рук дело.

— Я никому не звонил и не писал, — расслабившись, откинулся в кресле Иван Васильевич. — У вас, молодой человек, и на самом деле бред.

Кромов не отреагировал на подобное обращение, просто улыбнулся:

— Ошибаетесь… Пушкарева была со мной откровенна… Предельно откровенна.

— Пушкарева, Пушкарева… — потирая виски большим и указательным пальцами, сделал задумчивое лицо директор. Всем своим видом он пытался уверить собеседника в том, что старается, но никак не может вспомнить, кто такая эта Пушкарева. — А! Кажется, работала у нас технологом?

Кромов смотрел на него и видел, что самообладание покидает Ивана Васильевича. Веки подрагивали, капельки пота оросили лоб, нервный тик тревожил левую щеку.

— Женщине, тем более интересной, всегда есть что рассказать, — вежливо улыбнулся Кромов. — Может, не стоит вам разыгрывать оскорбленного, а лучше сесть и написать на имя прокурора покаянное заявление?

Директор ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:

— Заявление?

— Да, — кивнул оперуполномоченный. — Так, мол, и так… Подробно, ничего не утаивая… Побудительным мотивом, дескать, для моих действий явилась профессиональная честность Л. В. Мозжейкиной, которая, ну никак, не соглашалась вносить в государственную отчетность искажения, приписывать к выполнению плана мифические данные, и так далее… Напишите, что рассудили, мол, так: люди — Мозжейкины — порядочные, шуметь не станут, уволится сама, или муж вынудит… Письмо в главк — это шедевр, это тонкий ход с вашей стороны! Хотя, Иван Васильевич, думаю, зная свое руководство, вы рассудили, что при выборе — кому увольняться, вам или Мозжейкиной, предпочтут оставить вас… Почти ничем не рисковали…

Директор смотрел на Кромова, как на помешанного:

— Фантазии все это! Извините, но вы ошибаетесь. Никому и ничего я не писал. Мне идти надо.

Кромов взглянул на часы, спохватился:

— Мне тоже! Засиделся, заговорился… До свидания!

Добровольский удовлетворенно закуривает. Кромов усмехается:

— Вместо обеда?

— Ага. И первое, и второе, и компот. Вообще-то, ты знаешь, я не курю, но иногда захочется до жути… Вот и держу, — повертев в руках пачку «БТ», отвечает следователь. — Может, и ты побалуешься?

— Желания нет.

— Боишься, что снова начнешь дымить, как паровоз?

— Опасаюсь.

— Ну, и как же директор воспринял твою тираду? — смакуя первую затяжку, интересуется Добровольский.

— Нормально воспринял.

— Не шумел?

— Не без того, — говорит Кромов.

— Чтобы не мешать Ивану Васильевичу, я сразу вышел. Пусть принимает защитные меры… Кстати, сейчас-то он в сознанке?

Добровольский ухмыляется:

— Флажками обставили, стал чистосердечен… почти. Вещает, убедить пытается, что приписки совершал в интересах коллектива, о трудящихся заботился, об их материальном поощрении. Долго мне пришлось убеждать, что вся сумма незаконно выплаченных премиальных рассматривается законом, как хищение.

— На особо крупный размер тянет?

Добровольский вздыхает с сожалением:

— Только на крупный…

— Тоже неплохо.

— Да… Помог ты ребятам из ОБХСС.

Предъявив удостоверение вахтеру, Кромов, не спуская с административного корпуса глаз, торопливо набрал номер дежурной части:

— Это я. Как там?

— Подопечный только что звонил. Разговор был короткий.

— Записать успели?

— Конечно. Попросил неизвестного мужчину, если появится милиция, не говорить о звонках какой-то женщине.

— Номер зафиксировали? — быстро спросил Кромов, видя, что по двору шагает директор фабрики.

— Да. Федя Потемкин адрес устанавливает.

Директор направился к личной «Волге», а оперативник, пользуясь минутами, которые понадобились Ивану Васильевичу, чтобы открыть дверцу, сесть, притянуть могучее тело ремнями безопасности и завести двигатель, поинтересовался:

— Что абонент ответил?

— Что не собирается врать и послал твоего подопечного к черту.

Тонкие губы Кромова растянулись в улыбке:

— Правильно… Отлично!

«Волга» директора тронулась с места. Вахтерша запахнула телогрейку, шаркая ногами, поплелась открывать ворота. Дождавшись, когда машина отъедет, Кромов выскочил на улицу.