Оксана Обухова - Плюшевый оракул

Вероника затормозила. Разгневанно оглядела улицу с несколькими пыльными кустами. «Найду, поймаю и прибью!» — пригрозил ее взбешенный взгляд, под который попалась лишь деловито бегущая пятнистая дворняга с высунутым языком. Дернув бубликом хвоста, собака поприветствовала гостью своего поселка и проследовала мимо. Через мгновение кулинар ее обогнала, промчавшись до ворот, за которыми оставила любимый канареечный «фольксваген».

За воротами Веронику поджидало очередное потрясение. Ее верный «жук» стоял с распахнутыми дверцами и багажником. Чья-то злобная рука достала из машины клетчатую сумку и вытряхнула из нее все содержимое. На замусоренные плитки, на окаменевшие от старости окурки, которые, словно в насмешку, присыпал разноцветный праздничный топинг. Блестящий шейкер закатился под заднее колесо, как будто хотел спрятаться под днищем дружественного «жука» от негодяев и воров; на кипенно-белом, накрахмаленном поварском колпаке отпечатался мысок рифленой подошвы явно мужского размера.

Вероника всхлипнула… Через секунду испугалась до смерти! Она в чужом дворе, за глухим забором, а вокруг разросшиеся кусты… с засевшими в них негодяями! Диким прыжком перепуганной лани Ника подскочила к воротам, раздвинула их настежь и, вибрируя каждой перепуганной жилкой, посмотрела на улицу, в обе стороны.

Пустыня. Ни помощи, ни свидетелей, ни злоумышленников. Только бублик собачьего хвоста мелькает вдалеке. Может, позвонить в полицию? Будет не так страшно.

Не отходя от линии ворот, Вероника еще раз оглядела учиненный разгром. И очень-очень удивилась: ее дорогущие ручные агрегаты были разбросаны, но на первый взгляд ничего не пропало. На колючих ветках неопрятного шиповника повисла ее белоснежная поварская куртка. Фартук улетел чуть дальше, на нестриженный газон.

Загадка. В первый момент Вероника решила, что ее ограбили, толком не разглядывала разгром, лишь порадовалась мельком, что деньги, документы и ключи остались в поясной сумке.

Слегка расслабившись и выдохнув, Ника подошла к машине, присела на корточки и стала суматошно собирать в «челночницу» свои припасы. Обида, злость, усталость потекли по щекам слезами — колючими, слепящими. «За что? За что?! За что?! — стучало в голове. — Ну ладно б, если бы хоть что-то украли! Так нет же, все на месте!..»

Ага. Если б украли, тогда б ты точно в полицию позвонила. Один твой нож сто евро стоит!

Но тогда зачем все это? Просто пакость, что ли?!

Ника протянула руку к колпаку и тут же ее отдернула. Противно! Ей стало мерзко прикасаться к собственным вещам, как будто оскверненным.

Путем нешуточных уговоров она заставила себя отлепить куртку от колючек шиповника, более спокойно собрала с земли раскатившиеся насадки для профессионального блендера — навалом, просто закидала в сумку. Все остальное бросила. Оставила.

Под подошвами кроссовок хрустели орешки и разноцветная присыпка-топинг. Нике приходилось работать на сессиях, где она пробиралась до машины по битому стеклу фужеров и отлепляла от подошвы мишуру и конфетти; однажды она знатно вымазала лакированные боты, пройдя в них по незамеченным в полутьме канапе с черной икрой. Сегодня ей придется отскребать раздавленные детские сласти, сухофрукты и цукаты, а ощущение куда гадливее. Уж лучше битое стекло напополам с икрой, там люди веселились и не рассчитали сил! Здесь… просто злоба. Гадость. Мерзость. След башмака на белоснежной ткани. Скотская насмешка над честным трудом.

Забросив полегчавшую сумку в багажник, Вероника подошла к водительской дверце и уже тут полновесно разрыдалась от отчаяния: переднее колесо фолькса оказалось спущенным. Никаких сомнений — проткнутым той же злобной ручонкой.

Поборов желание таки позвонить в полицию — устала, сил нет на разбирательства и ожидание, — она вновь раскрыла багажник… и не нашла в нем домкрата.

Что за дичь? Ника переворошила содержимое багажника, два раза доставала сумку из него, нет как нет! Пропал домкрат.

Ярость мигом высушила слезы, кондитер, упершись кулаками в талию, задумчиво поглядела на заросшую разнотравьем полянку у забора… О! Взгляд зацепился за промину в траве. Ника направилась туда и через пару секунд мстительно хохотнула: хоть в чем-то эта сволочь прогадала — бегать по поселку в поисках домкрата ей не потребуется, нашлась пропажа быстро.

Но до дома Вероника добралась лишь к ночи. Бросила у порога оскверненную «челночницу», моральных сил дотрагиваться до вещей, к которым прикасались липкие пальцы негодника, не хватит совершенно точно.