Алина Степанова - Сломанный мальчик

Я не верила своим ушам: «Анна сделала все возможное чтобы забеременеть», — будто это произошло без его участия. Наверняка она его связывала, чтобы осуществить коварные планы!

— У нее получилось. Супруга выставила меня из дома. Я развелся и снова женился — не мог же я допустить, чтобы мой ребенок родился вне брака? — Владимир всерьез полагал себя приличным человеком. — Когда появился Михаил, очень быстро стало понятно, что Анна прицепилась ко мне совсем не по любви, а только ради того, чтобы устроить свою жизнь. Ко мне она теплых чувств не испытывала, к ребенку была, мягко говоря, равнодушна. Но это такой ребенок — его на нянек не свалишь, он требует постоянного внимания! И тут моя жена встретила любовь всей жизни — хлыща, что сдох, как собака, в вашем подвале. Совершенно случайно я услышал, как эти нелюди договариваются о том, чтобы похитить Мишку. Анна говорила, что оставит его в кабинке и выйдет, а он должен был дождаться, пока проход будет свободен и вылезти с ребенком через окно. Если бы я Анну не знал до этого, на что она способна — может и не понял бы ничего, а так совершенно точно, ничего хорошего этот план не предвещал. Они хотели требовать от меня выкуп, но вот как живого сына уже не упоминали. Я соображаю быстро. Не стал им мешать, но как только этот скот вынес ребенка из купальни — он сразу же оказался без сознания в машине моего помощника.

— Не знала, что вы успели обзавестись в Будапеште знакомыми!

— Да, чтобы ты понимала! Я сюда еще с начала девяностых езжу по бизнесу! А впрочем, слушай дальше! Я искал сиделку, к которой мог бы временно отвезти ребенка, но тут мне на глаза попалось объявление, что семейная пара на дому присматривает за малышами. Педагог этот, — Владимир кивнул на Василия, — произвел на меня, мягко говоря, впечатление психанутого, особенно с его рассказами о духовности овощей. Но выбора у меня все равно не было, пришлось оставить сына на попечение этого травоядного.

— Ну а с Виктором что случилось?

— Я бы мог ответить словами классика: «Он слишком много знал», но на деле я просто переусердствовал, когда беседовал с ним о жизни.

— Анну нашли на берегу, — снова подала я голос.

— Она окончательно спятила. Когда я припер ее к стенке, начала кричать, что сама сядет, но меня полиции тоже выдаст. А мне нельзя в тюрьму. Если не я, Мишка в интернат попадет, будет в кровати лежать до старости, мокрый и голодный. А у него интеллект сохранен! С ним просто заниматься нужно. Я для него все сделаю, он может еще как Стивен Хокинг великим человеком станет! Никак мне в тюрьму нельзя! — Владимир грузно опустился на свободный стул. — Не обижайтесь, но вас двоих я тоже в живых не оставлю. Больше никто не знает, что Мишка со мной. Я его в Турцию переправлю, в частный пансионат, а сам со скорбным лицом вернусь на родину. Никто ничего и не заподозрит.

— Вы считаете полицию такой тупой? Думаете, они не выяснят в чем дело и вам сойдет это с рук? Между прочим, есть свидетель, который видел, как вы таскали Анну за волосы. Ровно на том самом месте, где потом обнаружили ее труп.

Владимир только отмахнулся.

— Хорош сочинять! Это вам ничем не поможет. Я не маньяк, все это, — он обвел подбородком комнату, — не приносит мне радости, но иначе я поступить не могу!

— Ничего себе, не маньяк! На вас уже два трупа! И два моих айфона с ноутбуком и документами! Вы думаете тот, кто прикончил четверых, и правда не серийный убийца? Вы же не сможете с этим жить!

— Конечно не сможет! — сказала голосом Вероники тяжелая табуретка, с хрустом опустившаяся на голову распоясавшегося папаши.

Если бы мы с Василием могли отбить пятюню, непременно бы это сделали. Но увы, радость наша была недолгой. Связанные по рукам и ногам, мы с ужасом наблюдали, как упавший вскочил на ноги и резким рывком вытолкнул горничную из комнаты.

Где-то за стеной тоненько заныл мальчишка, и одновременно послышался вой сирены. Это-то нас и спасло.

Владимир вернулся, держась за голову, и посмотрел на нас страшными глазами. Звук сирены становился все громче. Не то боль, не то отчаяние отразилось в его глазах. Мужчина развернулся, где-то хлопнула дверь. Мальчик продолжал плакать. Вероники нигде не было.

Совершенно обессиленная, я провалилась в забытье.

А пробуждение застало меня уже в новой жизни.

Никто не бил меня по голове, никто не собирался лишить меня жизни. Вероника с ярко-красным следом пятерни на лице, со зверским, но таким уже родным выражением лица, пилила мои путы кухонным ножом.