Алина Степанова - Сломанный мальчик

— Трудится! — женщина презрительно хмыкнула. — Разве так трудятся? Вот я в ее годы на трех работах успевала и ее растила, а она чего?

Я покосилась на горничную. Та стояла красная как вареный рак, втянув голову в плечи.

Втроем мы прошли в зал выдачи багажа. На ленте творилось что-то странное. Практически все пространство транспортера заполонили здоровенные клетчатые сумки. Подсчитать их мне удалось не с первого раза. Одна, две, десять, двенадцать, четырнадцать… Казалось, что отверстие в стене никогда не закончит выплевывать этот экзотический багаж.

Обернувшись, я чуть не упала в обморок: ловкая старушка, прихрамывая, скакала вдоль ленты и снимала за раз по два баула.

— А вы чего тормозите? Помогайте! — скомандовала она нам.

Ну, не знаю, как две — каждую из сумок едва возможно было поднять в одиночку. Всего на полу скопилось семнадцать мест багажа. Я почесала в затылке: и как это у нее вообще получилось все это провезти?

— Виолетта Аркадьевна! — старушка недобро зыркнула. — Вита! А вы доплачивали за багаж?

Пожилая женщина ехидно засмеялась.

— Конечно. Кто ж это бесплатно-то повезет?

— Мама, а откуда ж такие деньги? — недоверчиво уточнила Вероника.

— Спорим, ни за что не догадаешься! Николай заплатил, — не стала создавать интригу Виолетта.

— Чего это он вдруг такой щедрый? Сколько я его знаю, снега зимой не выпросишь.

— А я ему так сказала: или ты платишь за мой багаж, или буду весь скарб у тебя хранить, пока мы дом в Венгрии не купим.

— Дом в Венгрии?

Я мысленно ахнула. Имея два работающих бизнеса (агентство недвижимости, и да, книги — это тоже коммерческое предприятие) не смею задумываться о подобном, а мама нашей горничной — планирует. Может, мне в ту деревню, из которой она уехала, податься? Я, знаете-ли тоже от домика на минеральных водах не откажусь.

Не зная как продолжить беседу, я лишь осторожно отметила, что купить дом в Будапеште и даже его окрестностях, не так уж и дешево.

— Вот именно! — закивала головой Вита. Поэтому у племяша и не было выбора. Один раз раскошелился — и всем хорошо.

В руке у Виолетты Аркадьевны без конца тренькал телефон и она периодично косилась на экран, читая новые сообщения. Вдруг она заметила, что у одной из сумок поврежден бок и какие-то тряпки так и норовят родиться через дыру наружу. Мать Вероники сунула мне телефон и полезла в бездонную дамскую сумочку, выудив оттуда скотч.

— А ну, доня, помоги! Надо заклеить, пока дальше не расползлось.

Телефон Виты тренькнул и завибрировал у меня в руке. Нехорошо подглядывать, но я совершенно машинально поднесла аппарат к глазам: «Ты меня потерял навеки, старый развратник! Не ищи меня — я уехала к дочери заграницу!» А в ответ такие милые сюси-пуси, будто день всех влюбленных на дворе.

Еще немного и я начну считать чужую личную жизнь своим личным оскорблением. Что вообще происходит? Вон, Лидия замужем в семьдесят четыре, матери Вероники не меньше шестидесяти пяти — и у нее тоже есть какой-то «старый развратник».

Когда мы наконец уселись в грузовое такси — в обычный седан вещи новоприбывшей ну никак не помещались, я почувствовала себя террористом, захватывающим самолет.

Вероника лихо скомандовала водителю ехать, назвав свой домашний адрес.

— Мы же вроде собирались в отель?

— Так мы немного подождем, курьер посылку принесет. Часть вещей мама почтой отправила.

— А потом эту посылку нельзя забрать? Ты представляешь, сколько стоит время ожидания такси?

— Да он звонил уже, это не больше часа!

Мысленно перевела я время ожидания в форинты. И мне это не понравилось.

— Ну вот что, я дождусь посылку и привезу, а вы езжайте прямиком в отель.

Перспектива самой таскать Виолеттины баулы меня вообще не радовала — еще чего? Пусть сами корячатся. Небольшую посылку — так и быть, доставлю.

В несколько взвинченном состоянии я пулей вылетела из машины.

— Василий! Вы где? — взревела я с порога.

Видимо супруг горничной находился в дальнем конце квартиры.

Дыхание у меня внезапно закончилось. Богослов действительно оказался в комнате, служившей его семье детской. Вот только был он там не один — на руках Василий держал ребенка — того самого, что уже вторую неделю разыскивает венгерская полиция. Мишу Калача.

Я ахнула, но к расспросам приступить не успела — внезапно Миша превратился в большую морковь, которую протягивал мне ученый-кипяченый, отчего-то помахивая русалочьим хвостом. Жаль только, не успела я досмотреть это представление — прямо перед тем, как Василию сделаться сказочным персонажем, голова моя лопнула и наступила непроглядная ночь.