Андрей Воронин - Инструктор. Отчаянный воин

— Але… Капитан Клюев у телефона, — сухо и резко сказал следователь.

В телефонной трубке раздался заспанный голос дежурного — сержанта Ерофеева.

— Александр Иванович, тут к вам пришли, хотят переговорить!

Старший оперуполномоченный по особо важным делам с удивлением бросил взгляд на часы, которые висели на стене: их стрелки давно перебрались за полночь.

— Кто?

— Полковник ГРУ Забродов, — доложил сержант, — относительно пожара в музее. Говорит, что собирается сообщить нечто такое, что может помочь следствию.

Клюев растерянно почесал пальцем за ухом.

— Он что, до утра не может подождать?

— Нет! Говорит, что это срочное.

— Ладно, пропусти, сержант… — нехотя разрешил Александр Иванович дежурному.

— Слушаюсь!

Хозяин кабинета положил трубку на аппарат и задумчиво посмотрел на Петрова.

— Что случилось, Иванович? — обеспокоенно поинтересовался тот.

— Прибери, сержант, — приказал Клюев, — к нам гости пожаловали.

— Кто?

— Некто полковник Забродов из Главного разведывательного управления, — произнес капитан Клюев. — Хотя я не пойму, какое отношение ГРУ имеет к пожару…

Однако мужчины не стали гадать на кофейной гуще, а сноровисто принялись наводить порядок в кабинете: сержант занялся уборкой стола, а хозяин кабинета подошел к закрытому окну и распахнул его настежь…

Седовласый полковник ГРУ в отставке, в отличие от своих приятелей-художников, которых ошеломило известие о смерти Ивана Павловца, ни на секунду не впал в растерянность.

— Вы сейчас в музей, Александр Иванович, — поинтересовался он у Самусенкова.

— Да.

— Я на машине, — сообщил Забродов, — так что могу вас подбросить туда.

— Было бы очень неплохо, Илларион Константинович, — грустно улыбнулся художник-реставратор.

— Я с вами, — решительно сказал Константин Гуреев и стал собираться в дорогу.

Другие гости тотчас поддержали идею именинника и также стали готовиться к отправке на место происшествия. Однако полковник ГРУ в отставке был иного мнения относительно поездки подвыпившей компании.

— Нет, мужики, ни в коем случае, — решительно возразил он, — никто из вас никуда не поедет! Это вам не продолжение банкета, да и количеством тут делу не поможешь, господа творческие люди.

— Нет, Ларик, — недовольно пробасил бородатый художник, — это что же — мы тут будем сидеть и ничего не делать? Нет, Илларион, не пойдет так!

— Иногда, Костяныч, полезнее ничего не делать, — назидательно и сухо сказал Забродов, — чем делать лишнее и ненужное и даже вредное.

— Понял, Константинович…

Забродов, чтобы приободрить Гуреева и не создавать ненужного ажиотажа в уже и без того возбужденном коллективе, примирительно сказал:

— К тому же, Костяныч, ты сегодня именинник, вот давай-ка и займи гостей! А я, как что разузнаю, тотчас сообщу по телефону.

На том и договорились, и, распрощавшись с художниками, полковник ГРУ в отставке направился к выходу.

Черный бьюик аккуратно припарковался на стоянке музея возле фонарного столба. Из автомобиля вышли водитель и пассажир. Илларион Константинович Забродов, громко хлопнув дверью бьюика, поставил его на сигнализацию и осмотрелся. К его удивлению, возле музея не было видно ни толпившихся зевак, ни пожарной машины, ни бдительных стражей порядка, и, более того, если бы отставной полковник просто так проезжал мимо музея, он бы даже не заметил, что в здании бушевал пожар.

— Александр Иванович, ты чего-нибудь понимаешь? — недоуменно спросил Забродов. — Тебе не кажется, что это была ложная тревога?

Самусенков растерянно огляделся по сторонам.

— Так ведь пожар вспыхнул в подвале, — как бы оправдываясь, пояснил он.

Забродов озадаченно почесал затылок и скептически скривил губы.

— Похоже, не такой уж и сильный пожар тут был, если следов не видно.

— Сейчас узнаем, Илларион Константинович, — сказал художник-реставратор и направился ко входу.

Возле входной двери поздних посетителей встретил крепкий усатый парень.

— Привет, Микола, — поздоровался с охранником художник. — Что тут стряслось?

Усач, склонив голову, пожал широкими плечами.

— Да хто его знае… — виноватым тоном произнес парень. — Я только заступил на дежурство, как тут все они понаехали — и пожарники, и милиция…

Забродов не удержался и спросил у охранника:

— А что художник Павловец?

Охранник смерил подозрительным взглядом незнакомого седовласого мужчину.