Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Что? – спросил Генри. – Ты серьезно?

– Я что, неясно выразился? – огрызнулся Джейк. – Меня не возьмут в Принстон, если узнают, что я чуть не убил какую-то идиотку-девятиклассницу.

Парни вокруг него закивали, как будто сочли это законным оправданием.

Я оцепенела, не видя выхода из катастрофической ситуации. Но Марла взяла инициативу в свои руки.

– Спокойно, ребята. Я позвоню своим братьям. – Она закинула руку Шайлы себе на плечи. – Грэм, подхвати ее с другой стороны. Следи, чтобы она дышала. Джилл, возьми ее вещи.

Я молча исполнила приказ, радуясь тому, что хоть чем-то могу занять руки, собрала куртку и рюкзак Шайлы и поспешила вверх по лестнице следом за Марлой. Никки тихо скулила позади меня, испуганная и пьяная.

– Пойдем. – Я обхватила ее за талию и потащила за собой.

Когда мы вышли на улицу, ледяной холод вернул нас в реальность, и воздух словно прокис от ужаса. Стояла непроглядная темень, на небе ни одной звезды.

– Вот говнюки, – пробормотал Грэм. Все молча сгрудились, ожидая, когда с дороги донесется грохот пикапа братьев Марлы. Наконец темноту прорезал свет приближающихся фар.

– Какого черта, Мар? – Джеймс, старший из братьев, опустил стекло и высунулся в пассажирское окно. – Вы что, ребята, совсем с катушек съехали?

– Только не сегодня, – сказала Марла. – Пожалуйста. Просто помогите мне, ладно? Нам нужно доставить ее домой. – Она с мольбой смотрела на братьев, в то время как те неодобрительно ворчали. Марла повернулась ко мне. – А ее родители дома?

Я отрицательно покачала головой.

– Они в Хэмптонсе.

– Хорошо. Помогите мне поднять ее.

Мы с Грэмом и Марлой погрузили мертвецки пьяную Шайлу на заднее сиденье, пока она пыталась бормотать что-то бессвязное. Я с облегчением выдохнула. Она пришла в сознание.

– Мы все не поместимся, – сказала Марла. – Никки, Джилл, вы едете со мной. Переночуем у Шайлы.

Мы забрались на заднее сиденье и оставили мальчишек одних в студеной темноте. Я забилась в дальний угол, так что Шайла оказалась втиснутой между мной и Марлой. Как только мы пристегнулись, сидевший за рулем Коди, второй по старшинству брат Марлы, тронулся с места. Джеймс включил радио, и никто не произнес ни слова, пока мы мчались по лесистым извилистым дорогам к поместью Арнольдов.

Когда мы добрались до дома Шайлы, следующие несколько часов нам пришлось провести в ее ванной, где она блевала и блевала до зеленой желчи. Марла ставила ей холодные компрессы, отпаивала адвилом и гаторейдом, которые нашла в кладовке Арнольдов на первом этаже. Никки растирала ей спину, собрав волосы в тугой конский хвост, пока Шай то и дело склонялась над унитазом.

К утру я наконец ушла домой.

– Все в порядке, – сказала Марла. – Иди. Я бы поступила точно так же, если бы у нас сегодня был чемпионат по хоккею. – Никки еще спала.

– Спасибо. – Я едва сдерживала слезы.

– Ты бы тоже сделала это для меня, – добавила она. – Мы все заботимся друг о друге.

Я восхищалась ее спокойствием, умением скрывать свой страх. Я поклялась, что отблагодарю ее еще раз и приду ей на помощь, если понадобится. Но случая так и не представилось. Марла всегда была уравновешенной и не теряла самообладания. Все знали, что на нее можно положиться. И мы больше никогда не вспоминали ту ночь. Никто из нас.

То, что Никки заговорила об этом сейчас, когда мне меньше всего хочется думать о том, как я позволила Шайле защитить меня, притом что сама никогда не пыталась спасти ее, означает только одно: она жаждет крови.

Никки обнажает зубы, и я отступаю назад, прижимаясь спиной к стене.

– Я считала тебя своей лучшей подругой, – шепчет она. – Одну я уже потеряла.

Мои плечи поникают. У меня нет сил ругаться и ссориться. Я просто хочу обнять ее и напомнить, что мы – выжившие. Нам нужно держаться вместе. Но во мне кипит гнев, и я никак не могу его отпустить. Не знаю, доходят ли до Никки мои слова. Понимает ли она, какое зло мы можем причинить… или причиняем .

– Джаред уже изменился, – говорю я. – Как и все они. Даже ты стала другой. Так вжилась в роль тамады, как будто владеешь всем Золотым берегом. – Я хочу извергать огонь. Хочу обжечь ее этим огнем, чтобы она почувствовала боль. – Ты знаешь, что я права. Права и в том, о чем говорила на дорожном ралли. Это место принадлежало бы Шайле, будь она с нами. Но ее больше нет, и тамадой стала ты. Это осчастливило тебя, не так ли? То, что ты заняла ее место? Разве не так? – Глаза у Никки красные и выпученные, но я продолжаю давить, пытаясь задеть ее за живое, проникнуть в те уголки души, где прячется неуверенность. – Разве не так? – повторяю я громче.