Анна Акимова - Львиное сердце

– Ну вряд ли, – усомнился Баженов. – Анна Степановна говорила – красавец!

– А я вот подумал и вспомнил, что и Анна Степановна, и Аля упоминали, что Костя, отец Инги, в свое время побил этого самого Леню и повредил ему морду. Ну вспомни, это же ты мне рассказывал! Может быть, остался шрам или еще что-то… Понимаешь? Инга могла узнать его по примете…

Баженов смотрел на Боба с сомнением.

– Ну не знаю… И что, будешь искать мужиков со шрамами?

Боб не удостоил его ответом. Он решительно встал и постучал в дверь палаты, в которой лежала Инга. Сидевший неподалеку оперативник мигом насторожился и оторвал глаза от смартфона. Но ничего не сказал и не помешал им зайти…

Маленькая одноместная палата была залита солнцем, но атмосфера здесь царила печальная, и у Инги, и у Али были такие лица, что у Баженова даже сердце сжалось. Не нужно бы их трогать сейчас… Но толстокожему Бобу было все нипочем.

– Инга, – скомандовал он. – Хватит реветь, включи мозги! Это важно! Вспомни, у Торопцева, ну, у дяди Лени этого, были какие-то особые приметы? Шрамы на морде лица, например, или еще что-нибудь?

Инга прямо смотрела на них. Было видно, что она с трудом возвращается из какой-то другой реальности. Она встряхнула головой и на несколько секунд закрыла лицо руками, а потом опять взглянула на них.

– Да, – сказала она. – Да, у него был неправильный нос.

– Неправильный – это как? – подал голос Баженов.

– Не знаю, как сказать точно. – Инга беспомощно водила руками перед лицом. – Какой-то странный нос, утолщенный посередине, как будто был сломан и сросся, образовав костную мозоль… И здесь, в основании… вмятина… да, что-то вроде вмятины… Поврежденный нос…

– Угу, – сказал Боб, довольно покосился на Баженова и скомандовал: – Пошли!

Они вывалились в коридор, за ними вышла Аля.

– Мальчики, вы что задумали? – тревожно спросила она. – Что вообще происходит?

Баженов широко улыбнулся ей:

– Аля, Костя, ваш брат, просто супермолодец! Он этому гаду Торопцеву нос сломал – и как будто клеймо поставил! И мы его по этому клейму найдем. Совсем-совсем скоро…

В глазах тихой хрупкой женщины полыхнула ненависть.

– Хотела бы я поглядеть ему в глаза, – тихим звенящим голосом сказала она. – А потом плюнуть в них! За всех нас! А вы, мальчики, Боб, Леша… не лезьте на рожон, будьте осторожны, это страшный человек! Если бы раньше знать, что это за человек, может быть, и Вероника, и Костя были бы живы…

В кармане у Али зазвонил телефон.

– Да, Саша, – сказала она, приложив трубку к уху. – Когда? Прямо сейчас? И Ангелиша? Угу, жду. Сан Саныч сейчас подойдет, – сказала она, убрав телефон в карман. – И Ангелиша с ним. Скоро будут здесь.

И она ушла обратно в палату, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ну и что ты ей наобещал? – заворчал Боб. – «Найдем, совсем-совсем скоро»! Пока мы всех мужиков со сломанными носами в городе переберем!

– Боб, ты гений! – зашептал Баженов, еле сдерживая переполнявшее его возбуждение. – Боб, ты супергений! Мы его найдем! Я знаю, кто это!

Боб открыл было рот, но тут из-за поворота коридора вынырнули двое – Сан Саныч Сарычев и невысокая худощавая женщина в очках, с рыжим облачком волос на голове. Баженов сразу догадался, что это Ангелиша, мать Боба. Оба посетителя были в накинутых на плечи белых халатах, Сарычев нес два объемистых пакета.

Боб не дал Ангелише и слова сказать. Быстро приговаривая:

– Мама, все потом – познакомишься, поболтаешь, а сейчас неотложное дело. – Он втолкнул мать в палату к Инге, причем оба пакета мгновенно и неведомо как переместились к ней, Сарычева и Баженова Боб быстро потащил по коридору к выходу. Сан Саныч не сопротивлялся, видимо понял, что дело действительно неотложное.

Они быстро спустились в больничный скверик и выбрали самый безлюдный уголок со скамейкой. Они сели, и Боб негромко, но быстро и четко рассказал, что у Торопцева есть особая примета – сломанный нос, и вот Баженов, оказывается, знает, кем он может быть!

Две пары глаз выжидательно уставились на Баженова.

– Когда мы с Ингой поехали в гости к Наташке Земляникиной… – начал он и запнулся.

При мысли о Наташке он теперь сразу вспоминал ложбину в лесу, кружащееся воронье, труп… Подкатила тошнота. С трудом сглотнув комок в горле, он продолжил:

– …когда мы ее не застали, решили вернуться и по дороге к автобусу набрели в лесу на старушку…

Быстро рассказав о сумасшедшей Елене Аркадьевне, искавшей трехлетнюю дочку, он перешел к главному: