Анна Акимова - Львиное сердце

– Я, кстати, разговаривал тут с Алей, – сказал Баженов. – И знаешь, что она мне рассказала?..

Боб слушал рассказ Баженова не перебивая. В то, что убить намеревались Алю, а вовсе не Веронику, он не поверил.

– Ну и что, если он стрелял ей в спину? А перед этим мог заглянуть в лицо и опознать. Чужая одежда ничего не доказывает. Кому в то время понадобилось убивать Алю? Нет, целью все-таки была Вероника! А вот то, что убийство действительно произошло на глазах у Инги, – это важно. Значит, я был прав: она видела убийцу и может его опознать. Вот почему ее пытаются убить!

Какой-то неясный шум долетел до них из-за поворота коридора. Сначала Баженов и Боб не обратили внимания, но он нарастал, раздался грохот, как будто что-то упало, оглушительно хлопнула дверь, послышался пронзительный женский визг, потом топот ног и возбужденные мужские голоса. Кто-то кричал:

– Остановите его! Остановите!

Они переглянулись и кинулись на шум.

За поворотом коридора, у двери в реанимационное отделение, стояла толпа – несколько врачей-мужчин и давешняя женщина, которая помогла Баженову с Алей. Женщина стонала от боли, прижимая к груди левую руку.

– Галя, дай посмотрю, – уговаривал ее один из мужчин. – Как пить дать, перелом лучезапястного!

Но женщина только стонала, и ее искаженное гримасой боли лицо все больше бледнело.

Из отрывистых реплик мужчин Боб и Баженов поняли, что кто-то пытался напасть на пациента в реанимации, и только самоотверженное вмешательство женщины-врача спасло ему жизнь. Нападавший сбежал…

Женщину с поврежденной рукой увели, а из противоположного конца коридора, от выхода на лестницу, пришли двое мужчин, один из которых держал в руках трость. Это были те, кто бросился в погоню за нападавшим.

– Ушел, – сказал тот, кто нес трость. – Вот, оружие свое бросил. Тяжелая штука, свинцом он ее, что ли, залил? Если бы успел по голове хряпнуть – все, кранты! В полицию надо звонить…

Баженов почувствовал, как по спине поползли ледяные мурашки. Эту самую трость он совсем недавно, буквально несколько минут назад, видел в руках сгорбленного, хрипящего старика, проковылявшего мимо них с Бобом по больничному коридору. А еще он понял, по чьей именно голове не успел «хряпнуть» убийца.

– Это Ингу хотели убить, – сказал он, повернувшись к Бобу.

Тот понял сразу. И решительно протиснувшись в группу возбужденных мужчин, он громко спросил:

– Покушались на Гусеву, я не ошибаюсь? – и, дождавшись утвердительных кивков, заявил, потыкав во все стороны извлеченным из кармана документом: – Я – частный детектив. Гусева – моя клиентка. Полицию я сейчас вызову, а трость – это вещдок, не надо ее лапать руками! Гусева не пострадала?

– Да она и не поняла ничего, – сказал один из врачей. – Сознание спутанное, соображает плохо… Все с ней в порядке…

Баженов решительно протолкался к скамейке, стоящей напротив дверей в реанимационное отделение, и уселся на нее. Все, больше он отсюда не уйдет!

К вечеру все утряслось. Приехавший Сарычев распорядился поставить к реанимации охрану, а Баженова прогнали в палату лечиться и отдыхать. Ему даже вкололи что-то усыпляющее, и он задремал, но вскоре его разбудила медсестра из реанимации, которая гоняла его сегодня весь день.

– Ваша девушка пришла в себя, – негромко сказала она. – И сильно беспокоится. Хочет кому-то позвонить. Мы сказали ей, что вы здесь, и она очень хочет поговорить с вами. Пойдемте, врач разрешил, у вас есть пять минут. Скоро приедет следователь, мы сообщили ему…

У Баженова свалился огромный камень с души, когда он увидел Ингу. Она живая… Она вернулась из страны теней, у нее живые, осмысленные глаза… И пусть она очень бледная и говорила очень тихо, но она живая…

– Леша… – еле слышно сказала она, увидев его. – Леша…

Баженов кое-как пристроился на табуретке у кровати и наклонился над Ингой.

– Гусь, – забормотал он. – Гусь, ты как, а? Нормально, да, Гусь? Нормально ведь, да?

– Почему ты в этом? – спросила Инга и слабо провела рукой по его рукаву. Он понял, что она говорит про больничную пижаму.

– Не обращай внимания, – торопливо попытался отшутиться он. – Это я маскируюсь так. Потом все расскажу. Ты-то как?

– Леша, я все вспомнила… – голос Инги чуточку окреп, ее глаза прямо и неотрывно смотрели в глаза Баженова. – Я вспомнила все… Это дядя Леня… Он убил маму… тогда… давно… Это дядя Леня…

– Какой дядя Леня? – не понял Баженов. – Это кто?

И тут же догадался: Леонид Торопцев, второй муж матери Инги! Больше некому. В гуще тех, давних, событий вряд ли был какой-то другой «дядя Леня»…