Ирина Градова - Вольер

– Интересно, а у нас в городе есть еще такие же многодетные бабушки-дедушки? Прикинь, можно было бы каждый день ходить к разным и есть. И не по две семечки, а нормальный обед…

Катя воодушевилась. Взвинченный вид нагонял жути, нормальные люди в таком воодушевлении обычно не бывают. Мировая история знала примеры подобного вдохновения, все началось с арийской расы и антисемитизма, а кончилось концлагерями, миллионами смертей и невероятным ущербом для всего мира. Лида вздохнула. Если перспектива поесть и поспать настолько вдохновляет подругу, то так тому и быть. В конце концов, базовые потребности никто не отменял.

– Если доживем до старости, то в наши мемуары вообще никто не поверит, – сказала Лида.

– Можно подумать, в них сейчас кто-то поверит. Никакого разума не хватит, чтобы такое вообразить.

– Бедные людишки.

* * *

В хрычовнике продолжались работы по расчистке Музея. Из-за этого местные недоумевали, почему помойка постоянно забита, но это мелочи. Каждый Смолин вносил свою посильную лепту, но хлам атаковал с новыми силами. Если отбросить девяносто процентов того, в чем приходилось ковыряться, то следовало признать, что в оставшихся десяти процентах таились интересные вещи.

Диана узнала точные даты рождения Петра и Софьи, найдя их в трухлявых документах. Кроме того, удалось разыскать даже точный адрес частного домика Смолиных, который находился в западной части Комаровска. Существование этого домика всплыло только после смерти мужа Зла, потому что эта хибара служила ему для встреч с проститутками, поэтому никто из старшего поколения особенно не распространялся про него. Сами же Смолины никогда туда не ездили, потому что нужно было ради этого преодолеть аж шесть остановок автобуса и пройти пешком полкилометра. По их меркам, домик был ужасно далеко. Где-то на краю света, там, где география уже не существует.

Диана решила в кои-то веки прогулять занятия и поехать в тот самый частный сектор. Пусть он и имел дурную славу из-за постоянных подтоплений весной, но там все еще сохранялись жилые строения. Интересно будет взглянуть, как выглядит законное имущество Смолиных.

Уже на конечной остановке было ясно, что в этом месте город показывает свою изнанку. Повсеместно были нелады с архитектурой, в целом несвойственные остальной части города. Мрачные улочки с облезлыми домишками, бродячие собаки, несколько алкашей самого затрапезного вида. Антитуристический район. Он не подходил для содержания заложников, оттуда очень хотелось удрать даже свободному человеку. Диана подняла воротник черного пальто и заправила в него кончики шарфика. Приветливо виляющие хвостами собаки намекнули ей, что поход будет удачным. Пальто, это хорошо, конечно, но перчатки ей носить нельзя ни при каких условиях. Когда-то она пробовала это делать, всякий раз эта затея плохо заканчивалась. Верхом издевательства стало третье февраля позапрошлого года. Диана твердо вознамерилась дойти до конца в стремлении носить перчатки. Девять раз ей по разным причинам пришлось их снимать (четыре раза приходилось выковыривать инородные предметы из глаз, один раз поднять россыпь монет, остальные разы сморкаться), на десятый раз впервые в жизни просто так хлынула кровь из носа, а на одиннадцатый шедшего впереди старичка хватил инсульт, у него в момент отнялись ноги. Пришлось Диане вызывать врачей по телефону-автомату, стоявшему неподалеку, а для набора номера опять же снимать перчатки. Больше она их не надевала. Это ж как смертность вырастет, если она продолжит носить перчатки!

Она улыбнулась, вспомнив эту историю. Мир удивительно устроен, и это безгранично интересно. Жить все-таки хорошо.

Сорок минут блужданий по неасфальтированным улочкам, и Диана у цели. Она даже сверилась с записанным в блокноте адресом: улица Песчаная, дом двадцать два. Он вполне отвечал ее ожиданиям: находился в той части частного сектора, которая граничила с участками затоплений, выглядел полуразрушенным, одного окна не было, и от него веяло чем-то затхлым и старым. Абсолютно домашняя обстановка. Только мочой не пахло, вот и все различие с квартирой.

Мертвая тишина ничем не нарушалась. Никого поблизости не было. Впрочем, даже свидетели не остановили бы ее. Диана прошла через элегантно выломанную ржавую калитку и вошла во дворик, устланный старым пожухлым бурьяном. До деревянной входной двери оставалось несколько метров, которые Диана преодолела быстрым шагом. Дверь оказалась запертой, и тогда она влезла через выбитое окно.