Ирина Градова - Вольер

Шарфик сбился на сторону, и она автоматически его поправила. К шарфику она привыкла также, как к постоянному молчанию. Удивительно, но в повседневной городской жизни можно легко обходиться без речи. В супермаркете, в транспорте, да просто на улице никто не заметит, что человек не разговаривает. Диане это было только на руку. Пользоваться голосом нужно было только на учебе, но и там оказалось нужно в основном записывать лекции, а общаться с одногруппниками почти не приходилось – место общения заняло всеобщее ковыряние в телефонах. По мнению Дианы ковыряние в носу было куда более экономичным занятием, для этого не надо покупать дорогую технику.

Вернувшийся Стас выглядел взвинченным и довольным.

– Слышь, осталась жратва с утра? – обратился он к бессловесной сестре. Та пожала плечами.

– Молчишь, да? – развязно начал он, выдыхая алкогольные пары. – Комплексуешь? Хочешь, я тебе сам сделаю операцию?

Диана мягко отстранила его (с физически сильными и агрессивными вообще нельзя грубо обращаться) и отправилась выносить на помойку вещи. Стас остался бесноваться на пустом месте.

Приготовление ужина всегда было обязанностью Эльвиры, это было еще одной семейной традицией. Даже с вывихнутой рукой (из-за драки с матерью, когда та еще ходила), она все равно готовила, поскольку так заведено. Традиция такая. И никакие болезни не могут быть помехой ужину. Даже когда Диану скрутил флегмонозный аппендицит, ее все равно заставили есть. Чтобы не нарушать традицию. Потом, конечно, вызвали «Скорую», но только после того, как она поела. «Скорая» возмутилась жестоким обращением с ребенком, но бабка закатила такой скандал, что врачи ретировались, чуть не забыв забрать с собой Диану.

Вернувшаяся мать семейства решительно заявила:

– Пока не найдем убийцу, ужина не будет.

Стас приуныл, да и остальные не обрадовались.

– Кто сознается сам? – грозно продолжила Эльвира. Эту модель поведения обычно используют строгие классные руководители. Но вялым упитанным амебам она была не к лицу, как подумал Аркадий.

– Раз никто не сознается, предлагаю не искать вообще, – сказал Аркадий. – Лучше поесть, чем искать преступника.

– Вам бы только брюхо набить! – огрызнулась Эльвира. – Скажите, кто ее убил, и я пойду готовить еду. В чем проблема?

«Она в своем уме?» – подумала Диана. Отблеск чего-то в ее руках ей подмигнул, и она поняла, что даже старый хлам с ней согласен. А мать все продолжала допытываться до личности убийцы. Глядишь, кто-нибудь особо голодный сам приготовит еду, тем самым ломая традицию. Интересно, убьют ли его за это?

– Может, мы поедим, а потом продолжим расследование? – жалобно предложила Лида, проспорившая свой обед. – На сытый желудок легче искать убийцу.

Эльвира согласилась, но предупредила, что оказывает такую услугу в первый и последний раз. Все вздохнули с явным облегчением. Диана жестами показала, что остальным тоже не помешает поучаствовать в ликвидации последствий жизни бабушки, и семейство засуетилось подобно муравьям.

Совместный ужин (пережиток мрачного прошлого) прошел в молчании. Уставшие участники этого мероприятия быстро ели сосиски и яичницу, запивая кипятком.

– Давайте больше не пить кипяток. Это же не нам надо, – предложил Стас.

– Нет, – отрезала мать. – Так хотела бабушка, а она всегда была права. И теперь нам ее не хватает.

Последняя фраза прозвучала категорично, и с ней лучше было согласиться. Конечно, всем не хватает бабушки, ведь так скучно, когда никто не бьет костылем и не орет по несколько часов подряд. Больше никто не возведет издевательство в ранг искусства.

– Нам ее не хватает, и нам надо знать, кто виноват в этом, – продолжила Эльвира.

– Плохая идея, – сказала Лида.

– Мнение менять нельзя просто потому, что оно твое, даже если ты осознаешь его неверность. Мнение – единственное, что принадлежит тебе. Если от него отказаться – значит, предать самого себя, и тогда у тебя ничего не останется.

Против такой логики пойти невозможно, и Лида затихла.

Методы расследования Эльвиры сводились к бесконечным мольбам сознаться самостоятельно. Даже не будучи убийцей, все равно хотелось признаться, лишь бы Эльвира перестала канючить.

– Давайте поступим иначе, – предложил Аркадий, изрядно утомленный нудным следствием. – Каждый припомнит, что слышал или видел в ту ночь. Я слышал какую-то возню.

– Я упал на пол и даже не заметил этого. Обычно я ощущаю, когда во сне падаю с холодильников, – заявил Стас.