Тесс Герритсен - Выбери меня [litres]

Отец Мэгги, скорее всего, умрет от рака в тюрьме. Ее муж, может, так никогда и не очнется, и она будет растить их ребенка одна. Во всей этой трагедии есть только одно светлое пятно – будущий ребенок.

– Как мой отец?

Голос у Мэгги такой тихий, что Фрэнки едва не пропускает вопрос мимо ушей.

– Чарли сотрудничает. Он знает, что его ждет, и готов к этому, – говорит Фрэнки и, немного помолчав, добавляет: – Обещаю, я прослежу за тем, чтобы ему обеспечили комфортное содержание.

Мэгги тяжело вздыхает:

– Не могу поверить, что он это сделал. Отец, который меня растил, никогда бы так не поступил.

– Он сказал, что не планировал убивать ту девушку. Он просто хотел, чтобы она оставила вас с Джеком в покое. Он поехал к ней в надежде купить ее молчание. Но она разозлилась. Ударила его. Он защищался. Завязалась борьба. Он позволил гневу взять верх, потерял контроль над собой. Когда все было кончено, попытался спасти ситуацию, обставив все так, будто это было самоубийство. Во всяком случае, он так нам сказал. Не знаю, Мэгги, все ли из этого правда, но на сто процентов уверена в том, что он пытался вас защитить. Пытался спасти ваш брак.

– Я знаю. – Мэгги сжимает руку мужа. – А теперь я могу потерять их обоих.

Фрэнки не делится с Мэгги информацией о Чарли Лукасе, которую получила, позвонив накануне в отдел внутренних расследований департамента полиции Кембриджа. Не рассказывает о том случае, когда он проломил голову заключенному. И что он подозревался в том, что во время одного из рейдов подкинул кокаин тому, кому считал нужным. О том, что, когда Чарли уходил в отставку, над ним как тучи сгустились подозрения, что он слишком далеко зашел в своем понимании правосудия.

Нет, Мэгги не обязательно обо всем этом знать, в ее жизни сейчас и без того хватает страданий.

– Джек, прошу тебя, вернись ко мне, – шепчет Мэгги, не выпуская руку мужа.

Этот мужчина предал ее. Позволил себе увлечься молодой студенткой. Его мимолетная любовная связь принесла столько боли. Пролилась кровь.

– Если он очнется, что будет тогда? – спрашивает Фрэнки.

– А вы бы его простили? Если бы это был ваш муж?

– Тут не мне решать. Это должно быть ваше решение.

Мэгги смотрит на Джека и с нежностью гладит его по волосам.

– После двенадцати лет брака бывает сложно вспомнить, почему ты вообще влюбилась. И почему влюбилась именно в него, а не в кого-то другого. И на какое-то время я, наверное, об этом забыла. И Джек тоже забыл. Но прошлой ночью, когда он лежал там на полу, когда он истекал кровью и я думала, что он сейчас умрет у меня на руках… – Мэгги посмотрела Фрэнки в глаза. – Я вспомнила, за что я его полюбила. Не знаю, хватит ли этого, чтобы простить его, но я правда помню.

В бокс входит медсестра.

– Простите, детектив, не могли бы вы выйти на минуту, я должна проверить показания о состоянии пациента.

– Да, конечно, я как раз собиралась уходить. – Фрэнки встает и обращается к Мэгги: – Позаботьтесь о себе, доктор Дориан. Езжайте домой и постарайтесь хоть немного отдохнуть.

– Обязательно постараюсь.

Но когда Фрэнки выходит из бокса и оглядывается назад, она видит, что Мэгги так и сидит у кровати мужа, гладит его по волосам и ждет, когда он очнется.

Фрэнки едет домой по пустынным улицам. От усталости все немного плывет перед глазами. До весны рукой подать, но эта ночь ясная и холодная, как будто зима передумала сдавать свои позиции. Фрэнки устала от холода, ей до смерти надоело ходить в пуховике, и кутаться в шарфы, и дрожать от холода на местах преступлений тоже надоело.

Скоро отпуск. Две благословенных недели, когда она сможет лежать где-нибудь на пляже и потягивать «Пино колада». Вот только Фрэнки слишком хорошо себя знает. Никакого пляжа с «Пино колада» не будет, она наверняка проведет отпуск дома вместе со своими двойняшками.

Фрэнки заходит в квартиру и видит в шкафу куртки дочерей. Она счастлива, что в эту ночь ее семье точно ничто не угрожает. Но на всякий случай все-таки приоткрывает дверь в комнату двойняшек и подглядывает в щелку. Они там. Крепко спят. Их кровати стоят у противоположных стен, но они лежат так, чтобы быть лицом друг к другу – Гэбби на левом боку, а Сибил на правом. Сестры словно готовы обнять друг друга, как в те времена, когда делили на двоих ее живот.

Фрэнки счастлива, что у ее двойняшек сохранилась эта крепкая связь. Браки, бывает, распадаются, мужья, бывает, разочаровывают, но ее девочки всегда смогут положиться друг на друга.