Александр Ковалевский - Ледяное забвение

Внезапный рывок страховочной веревки чуть не сбил его с ног. Затем ее начали выбирать настолько энергично, что Илье ничего не оставалось делать, как довериться веревке, которой его дружно вытащили наверх горные туристы, спустившиеся с перевала на помощь Насте, оставшейся одной на леднике.

После пережитого шока она и слышать больше не хотела о восхождении на Эльбрус. Пришлось возвращаться домой в Харьков, где они и отметили свой пятнадцатилетний юбилей со дня свадьбы. Со своей будущей женой Илья Ладогин познакомился в семнадцать лет. Это была любовь с первого взгляда. Проведя с Настей всего один незабываемый вечер под скалой Лебединое Крыло в Симеизе, он даже ее фамилию не успел узнать и вновь случайно встретился с ней только через десять лет. Это произошло в Кабуле в мае 1986-го. Его возлюбленная, которую, казалось, он навеки потерял, была уже не вчерашней школьницей, а лейтенантом медицинской службы Анастасией Ворониной. В Афганистан ее направили от военкомата как оперирующего хирурга-травматолога. Сам же Илья прилетел в Кабул в качестве спецкора Агентства печати «Новости» (АПН). Из Афгана они вернулись мужем и женой. По сравнению с тем, что им пришлось пережить «за речкой» [4] См. роман А. Ковалевского «Опасная командировка». , их недавнее экстремальное приключение в Приэльбрусье было просто развлечением.

Что касается привезенных с Кавказа личных документов и кинокамеры Гюнтера Келлера, то Илья рассудил, что правильнее всего будет передать их в посольство Германии. Там у него, естественно, поинтересовались, где находится подземный грот, в котором он обнаружил тело обер-лейтенанта Келлера. Илья же мог только приблизительно показать на карте то место, где он провалился в расщелину.

Известие о том, что в Приэльбрусье нашли останки ее отца, пропавшего без вести на Кавказе в 1942-м году, шестидесятилетняя Магда Келлер получила от своего старого друга Пауля Грота — сына знаменитого гауптмана Хайнца Грота, под командованием которого группа специально отобранных егерей в августе 1942-го совершила восхождение на Эльбрус. Гюнтеру Келлеру тоже довелось принять участие в этом восхождении. За установку военных флагов Германии на обеих вершинах Эльбруса альпийским стрелкам был предоставлен месячный отпуск. После этого отпуска супруга Хайнца Грота родила ему сына Пауля, которого счастливые родители называли «эльбрусским мальчиком».

Для обер-лейтенанта Келлера отпуск в родную Баварию тоже оказался плодотворным. Он наконец-то женился на белокурой красавице Ирме из Берхтесгадена, с которой ходил в горные походы до того, как его мобилизовали в горнострелковые войска вермахта. Во время своего медового месяца молодожены времени зря не теряли, и через девять месяцев Ирма произвела на свет девочку, о рождении которой Гюнтеру не суждено было узнать.

В одном из своих последних писем он написал жене, как однажды, находясь в ночном дозоре, повстречал в горах своего старого русского друга — инструктора по альпинизму Павла Филипповича Захарова — Пал-Фила, с которым Гюнтер познакомился на Кавказе еще до войны.

Под покровом ночи русская разведгруппа военных альпинистов заходила в тыл альпийским стрелкам выше «Приюта Одиннадцати» с правой стороны. Наблюдавший за ними из-за сложенного из камней укрытия Гюнтер узнал одного из них и громко позвал: «Павел, Павел! Это я, Гюнтер! Я тоже альпинист, и перед войной мы с тобой ходили в одной связке. Мы давно вас засекли и могли уже много раз уничтожить, но давай разойдемся тихо и без выстрелов. Война войной, но мы с тобой друзья, и оба любим горы». Свой поступок Гюнтер объяснил верностью альпинистскому братству, благодаря которому бывшие друзья не стали стрелять друг в друга.

Ирма об альпинистском братстве знала не понаслышке. Ее отец Герберт Тальмейер тоже был альпинистом, которого в Первую мировую отправили в Альпы воевать с французами, и сражаться ему довелось с теми, с кем он еще вчера вместе покорял альпийские вершины. Нередко это происходило так: встретившись где-то там, наверху, они доставали из своих армейских ранцев винишко и братались, вспоминая, как вместе ходили на какой-нибудь Маттерхорн или Монблан. Но на войне как на войне — «à la guerre comme à la guerre», и по возвращении с задания горным стрелкам надо было доложить начальству о выполнении приказа. Тогда они расстреливали в воздух весь боезапас, дабы, спустившись с гор, браво доложить о том, что им удалось перебить почти всех встретившихся на их пути солдат неприятеля.