Ольга Гаврилина - Ариведерчи, Верона! [litres]

– Только никаких «мы», я через две минуты выезжаю. Жду вас одну за сто метров перед первым светофором на улице Гари-бальди.

– Отлично! – пискнула Лола, видимо, не ожидая такой скорой победы.

Лола была довольна – цель достигнута, они будут общаться вживую. А то ишь, чего захотел, расскажите ему все по телефону, и досвидос! А там повесит трубку, и никакой тебе новой информации!

Она была уверена, что сможет разговорить Себастьяно по пути к ангару.

Дане и Стефано было велено ехать прямо за ними. И сидя в полицейской машине, в зеркале заднего вида Лола видела лобовое стекло «Ниссана» и головы своих сотрудников, что приносило ей успокоение, и она то и дело посматривала в их сторону.

В салоне находился еще один полицейский, и Лола была вынуждена сесть на заднее сиденье, чего никак не ожидала.

Замначальника не собирался поворачиваться в ее сторону, а разговор с затылком ей совсем не нравился. С другой стороны, волосы у него были средней длины, черные и блестящие, как будто помазанные гуталином, и, усмехнувшись, Лола подумала, что сзади он ее раздражает гораздо меньше.

– Итак, можете излагать информацию, – вполоборота бросил Себастьяно после короткого приветствия.

– Это касается Умберто.

Всю «сцену плача», как они окрестили эпизод, можно было рассказать за одну минуту, но Лола хотела придать больше значимости своему повествованию, ну и, конечно, попытаться влезть с вопросами.

– Мы за ним уже на похоронах следили, – не постеснялась сразу же схитрить Лола и стала ждать ответной реакции или хотя бы вопроса «почему?». Но полицейские были невозмутимы, и только Себастьяно повел плечом.

– Мы уже знали, что он директор агентства, где подрабатывала Тереза. – Она опять сделала паузу, и опять безрезультатно. – На похоронах он себя вел вполне адекватно и, только когда стали разъезжаться с парковки, занервничал.

– Насколько я помню, там многие завелись, когда стали выезжать, как это у нас всегда бывает, – наконец-то ответил второй полицейский за рулем.

– Возможно. Но не в этом дело. У нас были к Умберто свои вопросы, а когда мы увидели, что вы его остановили, их прибавилось. – Она продолжала гнуть свою линию.

Разговор ни о чем начал раздражать зама, но он все еще терпел журналистку.

Звереныш вцепился ему в плечо и прошипел: «А ведь у Умберто даже алиби как такового нет!»

– Мы уже взяли у него показания, так что он вам ничего нового не расскажет, – недовольно проговорил замначальника. – Вы же любите в грязном белье копаться, так что его отношение к Терезе для вас благодатная тема.

Лола затихла.

«Вот оно что! Значит, наши предположения верны, и, судя по его замечанию, они были близки! Не зря я в полицейскую машину напросилась!»

– Мы после похорон за Умберто последить решили, но поначалу потеряли из виду, а потом уже в усыпальнице Джульетты встретили, – без зазрения совести выдумывала журналистка и заметила, как полицейские насторожились. – Смотрим, заходит туда и сразу к гробу идет, мы как раз во внутреннем дворике были, так что он нас не видел. Нагнулся, саркофаг обхватил и стоит, покачиваясь, – она решила приукрасить, – а потом как зарыдает! Сначала тихо, и мы не поняли даже, что это за звуки, а потом все громче, с клокотом и навзрыд.

Полицейские молча переглянулись.

Лола ждала хотя бы дополнительных вопросов, правда, было сразу заметно, что на севере стражи порядка совсем не такие разговорчивые и вряд ли будут обсуждать услышанное в ее присутствии.

Она начала волноваться, ведь они подъезжали к заводу.

– Вот как это объяснить? – не выдержала журналистка. – Он на похоронах был совершенно спокоен и вдруг пошел в крипту Джульеты, чтобы поплакать? А кто это ему не давал сделать раньше, когда вся площадь заливалась слезами? Рыдал так, что мы думали, упадет сейчас в этот гроб, да там и останется! – специально приукрасила Лола, пытаясь вызвать полицейских на разговор.

– Человек по заказу не плачет, – ответил тот, что за рулем, – хотел побыть один, а тут и слезы накатили…

Лола заметила, что Себастьяно не понравилось замечание напарника и он зыркнул на него грозно, но тот, кажется, ничего не заметил.

– Так убиваться можно только по очень близкому человеку. А если это слезы убийцы?! – ляпнула Лола и сама поразилась своей мысли, так складно сложились все подозрения.

Полицейский удивленно покосился на Лолу и чуть было не пропустил нужный поворот.

– Разберемся, – сухо сказал Себастьяно.