Ольга Гаврилина - Ариведерчи, Верона! [litres]

– Ну, давай так попробуем, – с натугой согласился парень.

В тот же день, как нарочно, у Терезы забарахлил автомобиль.

– Я тебя сам отвезу на мероприятие, – вызвался Трифоне, – если непонятно, что там в машине случилось, нельзя ночью на ней куда-то двигать.

– А если твои родители не уйдут еще? – засомневалась девушка. – Не будешь же выгонять. Лучше меня Умберто подбросит.

– Они хоть и знают, что ты еще и артистка у нас, но это люди старой закалки, так что не представляю, как могут среагировать на то, что ты ночью куда-то свинтила. Попробую-ка я время ужина на часик пораньше перенести!

Сам Трифоне совершенно нормально относился к подработке Терезы, а памятуя свое аниматрское прошлое, иногда даже завидовал. Но совсем не хотел что-то объяснять матери и отцу, зная, что у них на этот счет имеется другое мнение.

Так и сделали – попросили их подъехать пораньше, надеясь, что к десяти они «выкатятся», как сказал Трифоне. Но, чтобы не рисковать, Тереза договорилась с директором о том, что он ее захватит на мероприятие.

Вечер прошел отлично, и даже опасения Терезы за свою стряпню не оправдались – все тарелки, которые она унесла на кухню, были пустые.

Родители Трифоне почти не донимали их вопросами о планах на будущее, а как-то плавно перешли на другие темы. Это сразу привело Терезу в хорошее настроение. Отец Трифоне много шутил, вспоминая проказы сына, когда тот был маленький, мать снисходительно улыбалась, но было заметно, что разговор ей не безразличен.

Время перевалило за девять.

– Тереза в офис на работу начала ходить, надеюсь, что закончился навсегда карантин, – Трифоне сделал попытку подвести вечер к концу, – да и у меня завтра дел полно, – добавил он, устало вздыхая.

– На это все надеются, только ведь, пока вакцину не изобретут, опасность все равно остается, – не среагировал родитель на намек сына и разразился длинной тирадой об антителах, которые должны появиться у отболевших ковидом.

– А как же тогда Агата Фиорини, она сделала тест после болезни, а антител нет! Помнишь тетю Агату, которая тебе уколы приходила делать? – уточнила мать.

– Помню, – коротко ответил Трифоне, поглядывая на часы и начиная нервничать.

– Ну что, пойдем потихоньку? – произнес отец, не двигаясь и наливая граппу в маленькую тонкую рюмку.

– Пора, – согласилась мать и плеснула себе дижестива.

Тереза собрала помятые салфетки, встала из-за стола, специально громыхнув стулом.

Наконец они засобирались по-настоящему – отец пошел в туалет, а мать уже обняла на прощание сына, когда позвонил Умберто.

– Выходи, я внизу! – проговорил он.

– Сейчас, подожди немного, – девушке неудобно было объясняться при всех, да и уходить в спальню, чтобы ответить, она посчитала неприличным.

– Не могу ждать ни секунды, уже опаздываем, там одного певца не будет, поэтому сокращается все по времени!

– Вот черт! – ляпнула Тереза.

– Что-то случилось? – Мать выпустила из объятий сына.

– Нет, просто Терезе надо отъехать, ее на выступление пригласили.

– Не поздновато ли? – съязвила мать.

Девушка схватила приготовленную сумку с костюмом.

– Спасибо, что пришли!

– Ну а в следующий раз вы к нам! – Из туалета вышел отец. – А это что такое, собралась, что ли, куда на ночь глядя?

– Вам же Трифоне говорил, что есть возможность подработать. Жаль, конечно, что именно сегодня, но что же делать, нашей семье нужны деньги. – Она знала, что этот аргумент может подействовать на родителей.

И оказалась права – они оба согласно закивали, и только Трифоне был крайне недоволен упоминанием о деньгах, так как считал это своей заботой.

Родители все еще топтались в прихожей, и Тереза, прошмыгнув мимо матери, выскочила на улицу.

– Давай, жми на газ! – быстро проговорила она, плюхнувшись на переднее сиденье.

Ей совсем не хотелось, чтобы родственники видели, как она уезжает на чужом «Лексусе».

– Все нормально? Что ты такая запыхавшаяся? – с участливым беспокойством спросил Умберто, трогаясь с места.

– Так сам же сказал, что опаздываем уже. – Она не стала объяснять истинной причины спешки.

На повороте она посмотрела в зеркало заднего вида – родители Трифоне вышли из подъезда и направились к своему автомобилю. Машину Умберто они, кажется, не заметили.

Трифоне проснулся глубокой ночью, во рту было сухо, но вставать не хотелось.

Не открывая глаз, он вытянул руку и провел по подушке – на другой половине кровати никого не было.