Холли Джексон - Хороших девочек не убивают [litres]

– Да!

Виктор вошел и прикрыл за собой дверь.

– Вся в работе, солнышко?

Пиппа кивнула. Он оперся спиной о стол и скрестил ноги.

– Послушай меня, Пип. Барни только что нашли.

Воздух застрял у нее в горле.

– П-почему ты не рад?

– Его нашли в реке. – Виктор взял Пиппу за руку. – Мне жаль, милая. Он утонул.

Она откатилась назад и затрясла головой.

– Нет. Он не мог утонуть… Это не… Он не мог…

– Прости, солнышко. – Нижняя губа Виктора дрожала. – Барни погиб. Завтра мы похороним его. В саду.

– Нет, так не должно быть! – Пиппа вскочила и оттолкнула Виктора, пытавшегося ее обнять. – Он жив. Это нечестно! – Горячие слезы брызнули у нее из глаз и покатились вниз по щекам. – Он не мог погибнуть. Это невозможно! Я не… не…

Она осела на пол и обхватила руками колени. Внутри словно разверзлась черная зияющая пропасть.

– Я виновата во всем. – Она уткнулась лицом в колени. – Это все я… Как же мне теперь жить…

Отец сел рядом и заключил ее в объятия.

– Пип, тебе не стоит укорять себя, ни единой секунды. Не твоя вина, что он убежал от тебя.

– Это несправедливо, папа. – Она уткнулась ему в грудь. – Как такое могло случиться? Барни не должен был умереть. Я хочу, чтобы Барни жил.

– Я тоже, – прошептал Виктор.

Они сидели на полу и плакали. Пиппа даже не услышала, как в спальню вошли мама и брат, пока они не втиснулись рядом и Джош не положил голову на плечо сестры.

– Так быть не должно…

Они похоронили Барни после полудня. Пиппа с Джошем решили весной посадить на могиле подсолнухи – такие же золотистые и счастливые, каким был пес.

Ненадолго забежали Кара и Лорен. Кара явилась нагруженная печеньем, которое сама испекла. Пиппа почти не могла говорить; стоило произнести хоть слово, как на глаза наворачивались слезы, а из горла вырывался крик боли. Невыносимое ощущение, когда тоску и гнев нельзя выплеснуть одновременно. Подруги не стали засиживаться.

К вечеру тоска усилилась; у Пиппы звенело в ушах, она чувствовала себя выжатой, как лимон. Барни не вернется, и даже ни с кем нельзя поделиться, почему так случилось. Хранить тайну, как и осознание своей виновности в его гибели, оказалось самым тяжелым.

В дверь спальни тихонько постучали. Пиппа уронила ручку на чистую страницу и хриплым голосом проговорила:

– Войдите!

Дверь открылась, и в комнате появился Рави.

– Привет. – Он отбросил со лба челку. – Как ты?

– Так себе. А что ты здесь делаешь?

– Ты не отвечала на сообщения, и я забеспокоился. И листовки с утра уже не висят. Твой отец рассказал мне о случившемся. – Рави закрыл за собой дверь и прислонился к косяку. – Прими мои соболезнования, Пип. Знаю, словами горю не поможешь, но люди всегда так говорят. Мне очень жаль.

– И есть только один человек, который во всем виноват. – Пиппа продолжала смотреть на белый лист бумаги.

– Так бывает всегда, когда умирает тот, кого мы любим, – вздохнул Рави. – Мы обвиняем себя. Со мной тоже так было, Пип. И прошло много времени, чтобы понять – не я виноват; в жизни порой случаются ужасные вещи. И мне стало легче. Надеюсь, ты пройдешь через это быстрее.

Пиппа пожала плечами.

– А еще я хотел сказать, – он откашлялся, – не переживай по поводу срока, который мы себе назначили. Не страшно, что он близится. Знаю, как для тебя важно защитить Наоми и Кару. Можем дать себе больше времени. Ты и так перенапряглась, после всех этих событий нужен перерыв. Да еще и экзамен на носу. – Он почесал в затылке, и волосы вновь упали на глаза. – Мой брат невиновен, и не важно, что пока об этом никто больше не знает. Я ждал пять лет; могу подождать еще немного. А между делом обдумаю, что нам уже удалось накопать.

Пиппа ощутила пустоту в груди. Сейчас она причинит Рави боль. Другого выхода нет. Единственный способ заставить его отступиться ради его же безопасности. Убийца Энди и Сэла, кто бы он ни был, уже доказал свою готовность убивать снова. И нельзя допустить, чтобы Рави стал следующим.

Она не смогла посмотреть на него. Такое же, как у брата, бесхитростное лицо и добрая улыбка, а глаза темные и настолько глубокие, что в них можно упасть. И потому опустила взгляд.

– Я больше не занимаюсь проектом. Я от него отказалась.

Он резко выпрямился.

– Что это значит?

– Это значит, я отказалась от расследования. Я уже написала своему руководителю и сообщила, что либо меняю тему, либо вообще бросаю работу. С меня хватит.

– Но… я не понимаю. – В его голосе зазвучала обида. – Это же не только проект, Пип. Ты ведь хотела узнать правду о моем брате и о тех событиях. Ты не можешь просто так взять и бросить все. А как же Сэл?