Куив Макдоннелл - Человек с одним из многих лиц [Литрес]

Затем он посмотрел на Герри, и в глазах его мелькнула искра.

— И кстати, яффские пирожные — это пирожные , а не печенье.

С этими словами он газанул, выбросив из-под колес куски дерна, и поехал по фервею вниз в направлении, противоположном тому, откуда появился.

Фэллон смотрел карту вслед, скрипя зубами.

— Это… возмутительно! — воскликнул Райан, продолжая валяться на земле. — Я незамедлительно подам жалобу…

— Заткнись, — перебил Фэллон. — И добавь его в заказ.

— Но Герри, он же гард! Я очень советую этого не…

Фэллон резко обернулся и посмотрел на Райана так, что коротышка вздрогнул.

— Мне насрать на твои советы. Это область моей компетенции. Он войдет в список.

Райан безмолвно покачал головой и стал медленно подниматься.

Фэллон смотрел на грин, до которого было больше ста метров, и на точку, белевшую чуть спереди и справа, всего в двух метрах от лунки.

Это был первый грин за целый день, до которого долетел его мяч.

— Как спалось?

— Нормально. А тебе?

— Тоже нормально. Как плечо?

— Лучше.

— Хорошо.

— Ага.

— Ну и отлично.

Дороти, сидевшая за завтраком напротив, вертела головой туда-сюда, словно наблюдая за невероятно скучным теннисным матчем.

— Боже милостивый, — проворчала она. — Может, мне застрелить кого-нибудь, если это поможет снять напряжение?

Она похлопала рукой по древнему револьверу, лежавшему возле нее на кухонном столе.

— Это не… — начал Пол.

— В этом не… — продолжила Бриджит.

Дороти коротко хохотнула.

— Ну да, ну да. Я старая, но не мертвая, если вы вдруг забыли. Однако если эти разговоры за завтраком — верх искрометной беседы, на которую я рассчитывала, то лучше закажите мне билет до Швейцарии.

Пол глянул на Бриджит — покрасневшую и снова принявшуюся гонять по тарелке остатки яичницы. Никто из них не сказал о том, что произошло или, вернее, не произошло прошлой ночью. Но проблема заключалась в том, что они никак не могли найти о чем поговорить еще. Казалось, ночные события превратились в мысленную черную дыру, поглощавшую любые темы для разговора.

Пол спал плохо. Его терзали то боль в плече, то мучительный стыд. За ночь он обдумал множество заходов к тому, чтобы обсудить случившееся, и последовательно отверг все до единого. Затем он стал размышлять о путешествиях во времени и о том, почему ленивые ученые до сих пор их не изобрели.

— Пан Ли! — возвысила голос Дороти, постучав ножом по тарелке. Затем огляделась вокруг с выражением замешательства на лице. — Ах да, сегодня же суббота. У нее выходной.

Дороти встала, поставила тарелку на стойку и шаркающей походкой пошла к задним дверям, ведущим в большой сад.

— Оставлю вас наедине. Мне нужно выругаться на пару растений.

С этими словами она открыла дверь в сад и вышла на холодное зимнее солнце.

Бриджит посмотрела ей вслед, потом достала из-под стола блокнот и ручку.

— Так, — сказала она. — Пока ты спал, я кое-что выяснила.

— Подожди… Каким образом? — не понял Пол.

— Через компьютер Дороти, конечно.

Пол бросил взгляд в сад — на женщину, которая в данный момент вела оживленную, хотя и одностороннюю беседу с розами.

— У Дороти есть компьютер?

— Да, — ответила Бриджит. — В ее компьютерной комнате.

— О! — произнес Пол, слегка устыдившись собственных предубеждений. — Вполне логично.

— И к твоему сведению, — продолжила Бриджит, — она не знает, как удалять историю поиска. Я заметила, что она гуглила несколько довольно специфических терминов, касающихся актера Тома Конти [78] Том К о нти (р. 1941) — шотландский актер, театральный режиссер и писатель. .

— Фу!

— Согласна! Однако если хочешь сделать ей подарок на день рождения, то его фотография без рубашки будет иметь большой успех.

Бриджит улыбнулась, но внезапно спохватилась и отвела взгляд. Концепции существования секса, а тем более людей, к нему склонных, не могло быть места за этим столом.

Пол провел пальцем между воротом рубашки и шеей. Существовала еще одна, хоть и не главная, причина для дискомфорта: он не привык к рубашкам, особенно с накрахмаленными воротничками. Кроме того, было несколько неуютно носить одежду мертвеца. Проснувшись утром, он увидел в ногах кровати светло-голубую рубашку и красный свитер, а также пару брюк, выглаженных с такими острыми стрелками, что ими можно было резать стекло. Он отказался их надевать, поскольку его собственные джинсы, к счастью, прошли тест на чистый запах. Под этой рубашкой и собственными свежими, но страшно зудящими трусами он ощущал кожу необыкновенно живой — и не в том хорошем смысле, о котором говорят в рекламе геля для душа.