Саймон Бретт - Адмирал идет ко дну

– Не твое дело, – важно ответил Коул. – Иди своей дорогой, детка, мы заняты.

Та даже не шевельнулась.

– Чем заняты?

За годы работы в полиции Коул научился как минимум одному: не отвечать на подобные вопросы. По крайней мере, не говорить правду – лучше придумать какую-нибудь легенду.

– Отбывает двести часов общественных работ – чистит лодки. Давай двигай.

– А вы за ним следите?

– Да, за каждым шагом. Именно от таких монстров учителя советуют вам держаться подальше.

– Вы все придумали! – презрительно фыркнула Трейси. – Я вас подловила! Вы же полицейские, которые приходили во вторник, а это лодка Адмирала, а сам он умер.

– Откуда ты знаешь?

– Мисс Нокс рассказала, наша вожатая. Нас учат быть наблюдательными. В понедельник мы разбили лагерь на пляже. Некоторые из младших классов хотят значок, вот и стараются. У меня-то уже есть. Мы развели костер и пекли картошку, было здорово.

– Да уж, в это время года…

– Ну мы ведь не на всю ночь! Ушли в восемь, а я проследила, чтобы не осталось мусора.

– Молодец. А теперь исчезни, а то придется поговорить с твоей вожатой.

Трейси высунула язык и удалилась тренированной походкой от бедра. Судя по всему, девочка умеет не только палатки ставить, подумал Коул. Интересно, за что еще она заслужила значок…

Все это время Честертон шарил по дну скрюченными от холода пальцами.

– Что-то нашел, – объявил он наконец.

Коул покосился на блестящий круглый предмет, лежащий в мокрой ладони подчиненного.

– Монета?

– Пуговица от пиджака с кусочком ткани. Видимо, вырвали. Может, его кто-то схватил за пиджак?

– Скорее, зацепился за ключины. Понял, о чем я?

– Уключины, – поправил Честертон.

У Коула резко подскочило давление.

– Чего?

– Правильно говорить «уключины».

Повисла неловкая пауза. Покопавшись в себе, инспектор решил не обращать внимания на столь дерзкое неповиновение начальству.

– А я ведь знал, что мы найдем улику!.. Ладно, поработали на совесть, можно и отдохнуть. Обувайся, пойдем в гости к поварихе.

– Мериэл Дейн?

– Видел я, как она тебя глазами раздевала!

– Да? А я и не заметил.

– На этот раз не будем спрашивать заносчивую козу-барменшу – пойдем прямо на кухню. Точнее, ты пойдешь. Скажешь нашей секс-пампушке, что готов.

Глаза Честертона выросли до размеров уключин.

– Да она мне в матери годится!

– А когда спросит: «К чему готов?» – ты ответишь: «Обедать. Мясо с гарниром на двоих, пожалуйста».

– Думаете, сработает?

Как ни странно, сработало. На этот раз дедуктивный анализ Коула оказался верным, и на столе довольно быстро возникли две солидные порции горячего. Мериэл принесла их лично, предварительно сняв передник и расстегнув верхние пуговки на блузке.

– А вот и добавка, – вполголоса отметил Коул.

Как только Мериэл вернулась на кухню, Честертон воспользовался случаем и поинтересовался, чего еще следователю не хватает для счастья.

– Откуда я знаю, – проворчал Коул. – Мы допросили почти всех, кто разговаривал с ним в тот вечер.

– «Последнее ура».

– Да, эта фраза часто всплывала, даже в предсмертной записке упоминалась.

– А он, случайно, не интересовался политикой?

– В смысле?

– Была такая книга – о старом политике и его последней кампании. Даже фильм сняли, с тем же названием – вот откуда взялась фраза.

Этот выскочка ходит по лезвию бритвы! Самый умный, что ли?.. Коул подцепил вилкой гриб и злобно задвигал челюстями.

– Я к чему, – добавил Честертон. – Одна из свидетельниц сказала, что видела в пабе местного члена парламента.

– Ты уже набрал все показания на компьютере?

– Времени не было – вчера в морге проторчал.

– Так найди время! И без того следователь нас прессует – некогда рассиживаться!

– Да толку с них… Вы заметили, как все скрытничали насчет разговоров с Адмиралом на Мостике?

– Ну это понятно – личные моменты. Как там… «Долгое прощание». Или «Прощай, моя любовь», если хочешь. Кстати, это две разных книги и два фильма.

– Ага. Наверное, он решил перед смертью обрубить концы, закончить все дела, сказать каждому, как он ценит их дружбу – если, конечно, это были его друзья.

– Сильно сомневаюсь. Впрочем, он мог и заблуждаться; никогда не знаешь, что люди о тебе думают.

– И то правда.

Из кухни снова выплыла Мериэл, спросила, не нужно ли добавки.

– Констебль Честертон не отказался бы от булочки – он у нас любит сладенькое! – подмигнул ей Коул.

Та захихикала: