Алан Брэдли - Я вещаю из гробницы

В моих мыслях промелькнул Святой Иоанн Креститель.

— Простите, викарий, — сказала я. — Я не хотела вас напугать. Просто, поскольку меня назвали в честь Святого Танкреда, я хотела быть первой, кто увидит его благословенные старые кости.

Викарий безучастно смотрел на меня.

— Флавия Танкреда де Люс, — напомнила я ему, добавляя в свой голос чуток фальшивого почтения, скромно скрестив руки на груди и потупив глаза: приемчик, который я подсмотрела у Фели во время молитв.

Викарий долго молчал, а потом тихо хихикнул.

— Ты мне голову морочишь, — сказал он. — Я точно помню церемонию твоего крещения. Флавия Сабина де Люс — вот как мы тебя нарекли во имя Отца, Сына и Святого духа, аминь, и Флавией Сабиной де Люс ты останешься — разумеется, до тех пор, пока не решишь связать себя священными узами брака, как твоя сестра Офелия.

Моя челюсть отвисла до пола.

— Фели?

— О боже, — сказал викарий. — Боюсь, я проболтался.

Фели? Моя сестра Фели? Решила связать себя священными узами брака?

Едва могу поверить в это!

Кто же он? Нед Кроппер, мальчик на побегушках из «Тринадцати селезней», чьи представления об ухаживаниях выражаются в том, чтобы оставлять заплесневелые сласти на нашем кухонном крыльце? Карл Пендрака, американец-военнослужащий, желающий показать Фели достопримечательности Сент-Луиса, штат Миссури? («Карл собирается показать мне, как Стэн Мьюжл [8] Стэн Мьюжл (род. 1921) — легендарный американский бейсболист. подает мяч».) Или это Дитер Шранц, бывший немецкий военнопленный, решивший остаться в Англии и работать на ферме, пока он не сможет преподавать английским школьникам «Гордость и предубеждение». И еще, разумеется, есть детектив-сержант Грейвс, молодой полицейский, который всегда теряет дар речи и бурно краснеет в присутствии моей вялой сестрицы.

Но не успела я одолеть викария дальнейшими расспросами, как и в без того переполненное помещение впихнулся мистер Гаскинс с веревкой в руке и с фонарем, отбрасывающим диковинные колеблющиеся тени.

— Дорогу! Дорогу! — пробормотал он, и рабочие расступились, плотно прижимаясь к стенам.

Вместо того чтобы выйти из помещения, я воспользовалась возможностью проникнуть внутрь, так что к тому моменту, как мистер Гаскинс зафиксировал веревку на наружном конце камня, я вклинилась в дальний угол. Отсюда у меня будет лучший обзор на происходящее.

Я глянула на викария, казалось, забывшего о моем присутствии. Его лицо напряглось в свете маленьких колеблющихся лампочек.

Что там сказал этот Мармадьюк, мужчина в темном костюме? «Вы должны остановить это. Вы должны прекратить это немедленно».

Очевидно, что, несмотря на Мармадьюка, кем бы он ни был, работа продолжается.

— Где же ваш приятель? — внезапно спросил мистер Гаскинс, на минуту оторвавшись от своей работы, и его слова странным эхом отразились от арочного потолка крипты. — Я думал, он хочет присутствовать при главном событии?

— Мистер Сауэрби? — уточнил викарий. — Я не знаю. Очень непохоже на него — опаздывать. Возможно, нам следует немного подождать.

— Этот камень никого не ждет, — сказал мистер Гаскинс. — У этого камня свои резоны, и он собирается выйти наружу, нравится нам это или нет.

Он ласково потрепал огромную глыбу, и та жутко застонала, как будто от боли.

— Он висит на кончиках пальцев, и все тут. Кроме того, Норману и Томми надо возвращаться в Мальден-Фенвик, не так ли, парни? Они пришли сюда работать, и они будут работать.

Он широко махнул в сторону рабочих, один из которых был чрезвычайно рослым, а второй ничем особенным не выделялся.

Внизу в глубинах крипты мистер Гаскинс был правителем своего собственного мрачного королевства, и никто не осмеливался возвысить против него голос.

— Кроме того, — добавил он, — это только стена. Мы не попадем к саркофагу, пока не пройдем сквозь нее. Зафиксируй веревку, Томми.

Когда Томми обвязал веревку вокруг каменного выступа, мистер Гаскинс обратил внимание на меня. В этот ужасный миг я подумала, что он непременно меня выгонит вон. Но ему была нужна публика.

— Саркофаг, — сказал он. — Саркофаг. Вот вам редкое словечко. Но вы не знаете, что оно означает, мисс?

— Оно происходит от двух греческих слов и означает «пожиратель плоти», — ответила я. — Древние греки делали их из особого камня, привозимого из турецкого города Ассос, поскольку считалось, что он поглощает тело целиком, за исключением зубов, за сорок дней.