Ларс Миттинг - Шестнадцать деревьев Соммы

Море ревело все громче. Дождь теперь лил потоком, бил по окнам. Мы подсели поближе к огню. Больше не упоминали ни Уинтерфинча, ни Эйнара. Снова стали случайно занесенным сюда норвежцем и несведущей служанкой.

Хорошего это не сулит, сказал я себе. Мы здесь вдвоем. А Ханне так далеко, во всех смыслах этого слова…

Я посмотрел Гвен в глаза. Подумал: сколько времени парень с девушкой проведут под одной крышей в непогоду, не переспав друг с другом? С каждым порывом ветра мы все теснее прижимались друг к другу. Каменные стены защищали нас от бури, но здесь, внутри, вступили в действие какие-то иные силы. Ее взгляды все дольше задерживались на мне, мои — на ней, в глубинном осознании троглодитами того, что следует держаться вместе, чтобы не замерзнуть, производить потомство, не давать прерваться человеческому роду.

Под шерстяной тканью четко обозначились ее соски. Я превращался в животное. Но в ту секунду, когда ее веки уже было опустились настолько, чтобы это можно было счесть за приглашение, задребезжало стекло — непогода разгулялась не на шутку.

Колдовство рассеялось, и мы вскочили на ноги.

Весь пол кухни был засыпан осколками. В окно хлестал дождь; капли шипели, долетая до чугунной плиты.

По стене что-то грохнуло. Камень по камню. Еще один.

— Надо закрыть ставни, — сказала девушка. — Волной швыряет камни с берега, они ударяют в дом.

— Так не бывает.

— Blimey! [43] Чтоб мне провалиться! ( англ. ) Еще как бывает. В такую непогоду почтальонам запрещено останавливаться близ берега. Машины потом все во вмятинах.

Я подошел к разбитому окну.

— Ты что, отойди! — крикнула Гвен, оттянув меня за свитер. — Ветром подбросит осколки, порежешься весь.

— Вот черт… Что же делать?

— Думаешь, ставни на Шетландских островах для украшения? Выйди, закрой их, а я закреплю их изнутри.

Я еле открыл входную дверь против ветра. Когда та уже наполовину подалась, ее рвануло штормом так, что она чуть не слетела с петель. Порывом ветра наши куртки скинуло с вешалки. В ушах у меня завывал ветер; не дойдя до угла дома, я уже насквозь промок. Море вокруг поднялось на несколько метров, и казалось, зеленая пена вот-вот поглотит весь остров. Я двинулся вперед, наклонившись так, будто поднимался в гору, — чтобы отдышаться, приходилось отворачивать лицо от ветра. С береговой полосы доносилось частое лязганье, похожее на тот звук, когда высыпаешь целый прицеп камней на землю, и они, падая, расталкивают друг друга в поисках свободного места.

Под шквалом мелких камешков я отцепил ставни. Из разбитого окна высунулась рука Гвен, потянувшая их на себя. Так мы закрыли все окна, укрепив дом снаружи и затемнив внутри.

Гвен вышла из дома. Встала рядом со мной и мгновенно промокла. Ее волосы прилипли ко лбу. Волны под нами сворачивались в гигантскую стружку.

— Знаешь про Макл-Флагга? — прокричала она. — Маяк у Анста? Пару лет он простоял, а потом пришлось его надстроить, потому что камни с моря постоянно били стекла.

— Скоро рыбу из моря начнет выбрасывать, — сказал я.

Гвен медленно качнула головой.

— Да уж, похоже, что так.

Бесцветно-темные море и небо слились воедино в кастрюлю с крышкой. Мы, крохотные, были внутри этой сросшейся беснующейся массы без конца и начала. Грохот стоял, как от винтов вертолета.

Внезапно я потерял равновесие. На пару секунд мне почудилось, что весь остров целиком вырвало из земной коры. Оказалось, ветер, навстречу которому я наклонился, вдруг затих.

За ним успокоились и волны, словно осознав, что остались в одиночестве в этой бешеной скачке, и заскучав по ветру. Поверхность моря, светло-зеленого, взбитого ветром, наполненного пузырьками воздуха, разгладилась. Воздух все еще был напоен влагой, но среди туч мелькнул просвет.

— Что, проясняется? — удивленно сказал я.

Дождевая вода струилась по краснощекому лицу Гвен, но она не вытирала ее.

— Нет. Это был furious gale . А теперь начнется то, для чего нет названия.

Вода собралась в ручеек, резво струившийся у наших ног. Кровлю не сдуло благодаря сетке, но дверь в один из сараев распахнуло, и та зловеще громыхала на петлях.

— Пойду принесу еще торфа, — сказал я. — Пока еще можно ходить, выпрямившись. Завалю эту дверь.

— Давай, — кивнула девушка и поторопилась к лодочному сараю посмотреть, как там « Зетленд».

Я понимал, что карты мне выпали неважные. Даже погода была на ее стороне. Постепенно до меня начало доходить, что в прежние времена отношения между поколениями регулировались не заботой и лаской. А стенами пещер — от ветра. Блестящей сталью — от врага. Сухим полом — от промокших ног. Притяжением напуганного к бесстрашному.