Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Я выразила свой решительный отказ — на нескольких языках, чтобы дошло до борова, — вести какие-либо переговоры, поставила под большим знаком вопроса способность нашей милиции заниматься вообще какими-либо делами, допустив, таким образом, прямое оскорбление властей, смешала с грязью присутствующих, пытавшихся что-то мне объяснить, и только после этого несколько поутихла. Прежде чем зрители этого спектакля успели прийти в себя, я важно заявила, что мне надо в туалет, и под этим предлогом скрылась.

Кружным путем в семь часов вечера вернулась я домой — озлобившаяся на весь мир, никому не доверяющая, решившая отныне рассчитывать только на себя. Я не помнила, заперла ли я входную дверь, торопясь в милицию, так что следовало принять меры предосторожности. Вынув из тайника в машине пружинный нож, я включила в «ягуаре» противоугонное устройство и на цыпочках поднялась по лестнице. Если я оставила квартиру незапертой, они могли проникнуть в квартиру и там устроить засаду.

На лестнице не оказалось ничего подозрительного. Вставив ключ в замочную скважину, я повернула его так бесшумно, будто всю жизнь занималась кражами со взломом. Так же осторожно нажала на ручку и, открыв дверь, на всякий случай отскочила в сторону.

Ничего не произошло. Тогда я присела на корточки и осторожно сунула голову в квартиру. Не заметив ничего подозрительного, я могла себе позволить войти нормально. На всякий случай я закрыла дверь тоже бесшумно: шуметь можно будет лишь после того, как осмотрю всю квартиру и никого в ней не обнаружу. Открыв дверь в комнату, я остановилась на пороге.

Дьявол собирал свои вещи в небольшой чемодан.

Долго я стояла, наблюдая за ним, пока он случайно не повернулся, и его взгляд упал на меня. И тут этот неестественно хладнокровный человек вздрогнул и, будучи не в состоянии справиться с собой, уставился на меня так, будто увидел привидение. Меня это не удивило — ведь в Пальмирах меня ожидала засада, меня должны были убить, он об этом знал. И вообще, я дошла до такого состояния, когда меня уже ничто не удивляло.

— Вижу, что ты наконец и в самом деле собрался уходить? — вежливо поинтересовалась я.

— Ведь ты этого хотела, — возразил он, успев прийти в себя.

— Ах, как трогательна твоя готовность исполнять мои желания!

Действуя по намеченному плану, я все-таки осмотрела квартиру, заглянула в шкафы, убедилась, что, кроме нас двоих, в квартире никого нет, и заперла дверь на ключ.

— Разреши мне часть вещей оставить, — холодно попросил Дьявол. — Я не в состоянии унести все за один раз. На днях заберу остальные.

— Поступай, как считаешь нужным, только уходи поскорей.

Пусть оставит вещи, вещи не кусаются, лишь бы сам скорей ушел. Его присутствие держало меня в страшном напряжении, более того, я воспринимала его как постоянную угрозу, постоянную опасность, нависшую над моей головой. Я понимала, что у него не только не осталось ко мне никаких теплых чувств, но, напротив, теперь я ему только мешала. После того как он из-за Мадлен впутался во всю эту аферу, он, как и все прочие члены банды, был заинтересован в моем исчезновении. И я вдруг очень явственно представила, как бы я чувствовала себя в обществе шефа, если бы, скажем по причине временного умственного затмения, выдала ему тайну. Ужас охватил меня при мысли о безграничной и беспощадной жестокости этих людей.

Я приготовила себе чай, выбрала кресло, стоявшее в углу комнаты, и уселась с чашкой в руках, положив рядом пружинный нож. Похоже, я несколько переборщила в еврей любви к риску. Роль приманки оказалась мне явно не по силам, надо честно признаться в этом. Не доросла я до нее…

— Оставьте в покое Родопы, — вдруг выпалила я. — Нет там ничего.

Думаю, если бы изо рта у меня вырвалось пламя, оно не поразило бы его сильнее, чем эти слова. Никогда в жизни не видела я его в подобном состоянии. Страшно побледнев, Дьявол вскочил, отбросив чемодан, и в его взгляде отчетливо читались ужас и ненависть. Я понимала, что мое заявление могло быть и неожиданным, и неприятным, но чтобы до такой степени… В чем же все-таки дело?

— Ты что делаешь из меня дурака? — не своим голосом заорал он, бросаясь ко мне. Лязгнув, сам собой открылся нож. Дьявол замер на месте.

— Не подходи, — сказала я. Красный туман застилал мне глаза. — Советую держаться на расстоянии. Поверь, это добрый совет.

И в этот момент зазвонил телефон. Ни он, ни я не шевельнулись. Телефон звонил и звонил. Первым опомнился Дьявол.