Софья Шапошникова - В погонах и без погон

- Погоди, герой, - сказал хмуро.-Сейчас я отпущу тебя, великий страж порядка. Просьбу к тебе имею…- и поперхнулся, даже зубами скрипнул от ненависти к себе и Алеше. - Поправился: - Вопрос имею: ты в детской комнате о драке докладывать собираешься?.. - Як тому, что из детского возраста давно вышел, И если хочешь знать, челюсть твоему другу нечаянно своротил. Тебе самому хорошо известно, что такое сила. В разгар драки определить точно, какую долю ее следует применить, согласись, нелегко. - И пошутил неуклюже: - Безмен особой конструкции, кажись, еще не придумали.

Алеша ушам не верил: Волков оправдывается?

Волков боится, что он расскажет о его художествах в детской комнате? Невероятно.

- В отделение я не пойду, - оставив игру, угрюмо сказал Виктор. - И ты меня не поведешь. Кулаков моих дружинники больше не увидят. Достаточно тебе моего слова?

- Достаточно.

Волков круто повернул и зашагал в противоположную сторону, туда, где произошла драка. Прошел полквартала, остановился, огляделся и поспешил к автобусу.

«Из-за девчонки, дряни, унизился, - тяжело билось в нем. - Три года вокруг да около. Идиот! А надо было сразу, как с другими. И надоела бы, как все надоедали, и кончилось бы это мучение…»

Когда он подошел к ее дому, было около одиннадцати часов вечера. Не раздумывая, пересек дворик, постучал в дверь. Выглянула мать, сказала, что Тома еще не вернулась.

Ждал ее у калитки. Стоял, сжимая и разжимая кулаки, не мог успокоиться. С кем она явится, недотрога? Кто ее провожатый? Ему мерещились ее испуганные глаза, он уже ощущал, как отчаянно бьется она в его руках. Баста! Больше он ваньку валять не намерен.

Тома явилась одна. Шла быстро, напевала что-то под нос. Будто и не ночь на дворе и темная улочка не пустынна. Чертова девка, выругался про себя Виктор. Напорется на пьяных хулиганов - на всю жизнь наука.

Она его не видела. Взялась рукой за калитку, и в эту минуту Виктор тихо сказал в самое ее ухо:

- Добрый вечер, миледи.

Неожиданное присутствие в темноте чужого не испугало ее, только удивило.

- Витя? Откуда ты взялся? И обрадовалась: - Вот это здорово. Подкинешь меня в город.

- Конь в конюшне. Куда миледи собралась на ночь глядя?

- Ты, правда, без мотоцикла?- разочарованно протянула Тома. - Как назло. Обожди, я только покажусь маме.

Она вернулась тотчас, что-то жуя.

- Пошли. На окружной нас подберет Гриша, с одиннадцати будет ждать. Он бы здесь плутал-плутал в темноте по закоулкам! Рейд у нас сегодня. Может, и ты с нами?

- Я сегодня с дружинниками сцепился, - неожиданно для себя сказал Виктор. - Алешенька ваш руки мне крутил. Я у него потом в ногах валялся, объятие наше просил от тебя утаить. Миледи узнает -прогонит. Ужасти как напужалси.

- Брось, Витя. Расскажи толком.

Что рассказывать! Не знаешь, как пьяные драки начинаются? Последний раз ваньку свалял. Точка. - Засмеялся тихо. - К тебе шел - у-у, думаю, пусть только попадется в мои лапы… А попалась, и я - пай-мальчик. Все сам на тарелочку выложил, и злости нет. - В его голосе звучало удивление.

- Бублик хочешь?-спросила Тома. - На, держи половинку.

Он взял бублик вместе с ее рукой и уже не выпускал. И сердце у него щемило, и глаза пощипывало черт-те отчего…

На дороге их уже ждал Гриша. В машине оказались ребята, и Виктор обрадовался им - не останется с Томой наедине. Дурацкое состояние у него было- мог руку ей поцеловать, этого только недоставало.

Машина двинулась. Ребята негромко переговаривались, и Виктор спросил Тому:

- Ивакин сказал, Алексей сам себя создал, что это значит?

- Ага, сам,- отозвалась Тома.- У него семья…- она замялась, но вспомнила что-то и радостно продолжала: - Ногу сломал - на руках по комнате ходил, чтобы не залеживаться. Знаешь, какие у него руки сильные? А еще с локтем у него что-то было однажды, с суставом. Боль, опухоль, рука не разгибалась. Так он с забинтованной рукой на тренировки ходил.

- На какие тренировки?

- Он же борьбой занимается.

- А-а…

- Думаешь, случайно он тебе руки скрутил!

Виктора словно обожгло: при всех сказала. Но ребята не обратили на ее слова внимания, ни о чем не спросили.

Тома затянула песню, ее подхватили. Один Виктор сидел молча, злой, ни о чем не думал. Он не знал и не мог знать, что борьба, начавшаяся сегодня вечером на темной улице между ним и Алешей, не закончена, продлится долго и постепенно превратиться в упорное соревнование двух сильных и в основе своей противоположных до крайности людей.

Подъехали к детской комнате, погудели. Люда с ребятами вышла к машине. Волков кивнул Томе и, пригнув голову, вылез из пикапа. Машина двинулась в одну сторону, Виктор - в другую.