Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

Он неожиданно пнул меня носком по голени. Я едва не взвыл от боли.

— Вадим, ты с ума сошел! Отцепись от него, слышишь!

Должно быть, Лариса еще не понимала, что происходит. Схватила Лиманского за руку, но он отшвырнул ее в сторону.

«Сволочь, неужели тебе мало смертей! Я тебе чем помешал?»

Лиманский продолжал дергать, тянуть к себе автомат. Поддаваясь ему, я перестал тащить оружие в свою сторону, а наоборот, с силой толкнул автомат на Лиманского. Металлический кожух ударил его в лицо. Потеряв равновесие, он повалился спиной назад. У Лиманского не было опоры. За площадкой, на которой мы вырывали друг у друга автомат, шел обрыв метра полтора глубиной. Он падал, прижимая к себе уже ненужное оружие, и я знал, чем закончится падение.

Лиманский ударился затылком о камни, и страшный шлепок разбивающейся головы заставил вскрикнуть Ларису. Я спустился вниз, Вадим лежал, скорчившись, между камней, широко раскрытые глаза смотрели мимо меня, а из-под шеи растекалась густая темно-красная Лужа. Четвертый член экипажа «Мария» был мертв.

Его смерть, как и три других, как и гибель тех неизвестных мне людей, оказалась совершенно напрасной. Потому что никакой атомной бомбы не существовало.

Константина Ивановича Малова, бывшего директора фирмы «Русь», перехитрили. Сам он в своей прошлой жизни обманывал, обводил вокруг пальца многих. Пришла и его очередь. Он взялся за слишком крутое дело, и его купили. Возможно, люди, обещавшие ему бомбу, действительно хотели продать настоящее ядерное оружие. Но у них не получилось, и они, почти ничем не рискуя (а что бы мы сделали против боевого вертолета, даже если бы и разглядели обман?), всучили нам подделку. В рифленом добротном контейнере со звездами и надписями «Опасно, радиация», заботливо укутанную освинцованной фольгой, с фальшивыми инструкциями, отпечатанными на компьютере.

На всех этих штучках Костя купился. Как купился и я! Приглядись повнимательнее, я бы еще неделю назад сообразил, что все это туфта. Обычная, слегка перекрашенная фугасная бомба-стокилограммовка без взрывателя. А липовый активатор не вставишь в нее ни с какого конца, разве что прикрутить проволокой. Угадай я вовремя эту подделку, остались бы, возможно, живы и Челнок, и Анжела, и Лиманский.

Мы зарыли Вадима среди тех же акаций, где утром похоронили Челнока и Анжелу. Разве что яма получилась не такой глубокой, потому что копал я ее при свете фонарика. Разровняв землю, мы набросали сверху сухих веток. Теперь этот безымянный островок, даже не отмеченный на большинстве карт, стал настоящим островом мертвых.

Уже за полночь я вывел яхту в море, а в десять утра впереди показался город, который мы оставили полмесяца назад. Я и Лариса должны были исчезнуть, как бесследно исчезли уже четверо из экипажа «Марии». Появляться в городе было опасно. Нас наверняка там искали. Но и мне, и Ларисе требовалась одежда. У нас заканчивались деньги. Не оставалось другого выхода, как рисковать.

Я выбросил за борт все оружие, оставив лишь пистолет. Войной я был сыт по горло. На галечной отмели высадил Ларису и отогнал яхту метров на двести в море. Сквозь прозрачную голубоватую толщу отчетливо виднелось илистое дно, но я знал, что вода обманчива. Глубина здесь была не меньше десяти метров. Достаточно, чтобы надежно укрыть «Марию».

Я взял топор и спустился в трюм. Дубовые доски поддавались с трудом. Пришлось брать лом, и лишь после трех-четырех ударов в пробоину хлынула струя воды. Я закурил, усевшись на краю рубки. Вода набиралась нестерпимо медленно. Яхта лишь слегка осела, продолжая медленно плыть по ветру. Я снова взялся за лом, пробивая отверстие в другом борту. Здесь доски оказались послабее, и море ворвалось в трюм мощным потоком. «Мария» раскачивалась, погружаясь кормой вниз. Я шагнул в подступившую к палубе воду и поплыл в сторону берега. Через сотню метров обернулся. Яхта стояла почти вертикально. Над водой торчал нос с замазанным названием и кусок рубки. Минуты две она оставалась в таком положении, потом, словно скользя с горы, быстро пошла вниз. Я снова поплыл, а когда на мелководье повернул голову назад, на поверхности болталось лишь несколько щепок да расходилось большое масляное пятно. «Марии» больше не существовало.

Через час мы были в городе. Обойдя стороной лодочную станпию, вышли к моему дому и, открыв дверь, скользнули внутрь. За эти недели здесь ничего не изменилось. Разве что прибавилось пыли. Я переоделся, собрал в чемодан кое-какие вещи, и мы так же тихо исчезли, оставив ключ под половиком.