Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

— Опять темнишь?

Коротышка, не размахиваясь, ударил меня кулаком под ложечку. По битью он был специалистом. Кажется, на секунду или две я потерял сознание. Телохранитель держал меня за шиворот, чтобы я не свалился со стула. Сознание возвращалось вместе с болью, от которой темнело в глазах.

— Так где этот остров?

Усатый, нависая надо мной, уставился прямо в глаза.

— Их там три. Мы высаживались на крайнем к западу… Юго-западу.

— Опиши его подробнее.

— Каменная вершина, такая темная… километра три в окружности. С южной стороны узкая бухта. Ее трудно заметить, надо идти вплотную к скалам.

— И разбить о них лоб?

— Мы не разбили.

— Ну ладно, говори дальше.

Я снова повторил описание места, где мы скрывались и спрятали бомбу. Потом меня увели и втолкнули в туалетную комнату. Видимо, допрашивали Ларису. Я, скорчившись, сидел на кафельном полу. От унитаза несло мочой. Перспективы вырисовывались самые мрачные. Скорее всего, они немедленно отправятся на остров, возможно, прихватят с собой меня или Ларису, и, убедившись, что бомба всего-навсего подделка, начнут вышибать из нас информацию о настоящей бомбе. В любом случае конец будет незавидный. В живых они нас не оставят.

Хотелось курить. Я слышал голоса, С Ларисой они, кажется, обходились без мордобоя. Спустя какое-то время меня снова привели в знакомую комнату и, освободив из наручников левое запястье, замкнул кольцо на трубе парового отопления. Мы опять остались вчетвером. Лариса, я и двое старых знакомых. Рыжий спортсмен принес мне пачку сигарет и блюдечко для пепла. С его стороны это была не Бог весть какая щедрость, потому что сигареты были мои собственные, отнятые при обыске вместе с пистолетом и деньгами. Рыжего спортсмена звали Артур. По крайней мере так к нему обращался второй из охранников, стриженый парень с шеей борца.

Артур включил телевизор. Стриженый ушел на кухню. Лариса сидела в кресле, я на полу у стены. В общем, вся наша троица выглядела вполне мирно. Дружная семейка смотрит «Просто Марию». Правда, на поясе у двоих висят пистолеты, а третий, с набитой мордой, решил оригинально отдохнуть в наручниках на полу. Сколько же все это продлится? Конечно, с их машинами и катерами, часа за четыре до острова они доберутся. Будет уже темно, и поиски наверняка отложат до рассвета. Обе расселины они найдут быстро и, наверное, завтра к полудню вернутся. Значит, часов восемнадцать в запасе есть.

После фильма мы так же молча и дружно посмотрели футбольный матч, после чего стриженый заботливо принес мне ужин: чашку кофе и кусок колбасы с хлебом.

— Поменяйте руку, — попросил я. — Сильно затекла.

Артур отщелкнул кольцо от трубы и, замкнув мою левую руку, лишь после этого освободил правую. Его напарник все это время маячил рядом, не спуская с меня глаз. Осторожные ребята! Я с тоской убеждался, что шансов справиться с ними у меня практически нет.

Стемнело, но свет в комнане они не зажигали.

— Вы можете устраиваться на диване, — Артур кивнул Ларисе, — а тебе придется поспать на полу.

Стриженый бросил мне одеяла и подергал наручники, проверяя их прочность. Они сторожили по очереди. Сначала Артур, потом стриженый. На рассвете свое место в кресле снова занял Артур. Позевывая, он неторопливо курил, потом ушел на кухню. Впервые за много часов нас оставили с Ларисой вдвоем. Она тоже не спала.

— Что будем делать? — приподнявшись на локте, Лариса смотрела на меня. — Нас убьют?

Что я ей мог ответить? Беспомощный, как червяк, вздернутый к трубе, я, наверное, представлял жалкое зрелище.

— Слава, почему ты молчишь? Тебя сильно били?

— Все нормально…

Из дверей кухни высунулся Артур.

— Между собой не разговаривать. Вякнешь еще слово, вышибу зубы.

Это было сказано все в той же вежливой манере, но угроза прозвучала вполне недвусмысленно. Я понял, что обещание он свое сдержит. После бессонной ночи ребята явно раздражены.

Неужели все для нас кончится в этой полутемной пыльной квартире? Я терпеливо дождусь усатого с его узколобым телохранителем, меня снова испинают, а может, прижгут утюгом и потом благополучно утопят в ванной. Такая же судьба ждет и Ларису. Только перед этим ее изнасилуют. Я со злостью мял затекшую руку, перебирая возможные варианты спасения. Ничего путного в голову не лезло.

За окном просыпался город. По тротуару шли люди, и в утренней тишине я отчетливо слышал их голоса.

— Мясо полторы тысячи, ужас какой-то. А я своему говорю, ты бы поменьше лакал…