Питер Ловси - Пасьянс Даймонда

Даймонд ждал. Он не сомневался: сколько бы Липман ни протестовал, он разговорится – ему не терпелось перед кем-нибудь оправдаться в своих поступках.

– В каком-то смысле я испытал облегчение, – наконец произнес Липман. – Я больше не был властен над собственной жизнью. Разрешите, расскажу вам, как все это вижу?

Даймонд кивнул.

– Я свалял дурака. Менее года назад все было хорошо. Я занимал должность вице-председателя и имел хорошую зарплату в процветающей компании, хотя видел, как сгущаются тучи. Мэнни – наш председатель – никогда бы не признал, что в команде фармацевтов мы откатываемся назад. Он был грандиозной личностью, прекрасным человеком и в свое время потрясающим управленцем, но, честно говоря, в современный бизнес не вписывался. Сегодня это садок с акулами, где для него не нашлось места. Я знаю фармацевтическую индустрию. Хотел получить его должность и не сомневался, что скоро добьюсь этого.

– Путем переворота в совете директоров?

– Угадали. У меня был план, как прекратить скатывание и вырваться вперед, но я понимал, что Мэнни его не одобрит. Без его ведома я дал зеленый свет исследовательским проектам, о которых он даже не подозревал. Ничего неэтичного – я считал, что мои действия помогут компании остаться на плаву. Перенаправил средства с проектов, какие мы собирались закрыть, а когда не хватало денег, добавлял из своего кармана. Выступал инвестором. Проект в Индианаполисе обещал огромную отдачу.

– Исследования Черчуорда?

Липман кивнул:

– Любая фармацевтическая компания мечтает о прорыве в области лечения болезни Альцгеймера. Аларик Черчуорд, экспериментируя с ПДМ3, получил сенсационные результаты. Я не сомневался, что нам выпала несомненная удача. И решил, что она послужит средством подсидеть Мэнни, поскольку он не поддержит проект без гарантий, которые мы не готовы были предоставить. Совет директоров был им недоволен. Я претендовал на его место и, заняв пост председателя, поддержал бы проект. «Манфлекс» снова превратился бы в топовую компанию.

– У вас была поддержка в совете?

– Разумеется. Но о ПДМ3 они не знали. Проект оставался моим тайным козырем. Я о нем никому не рассказывал.

– Кроме мафии?

– Мне требовались деньги на исследования.

– И вы не погнушались взять их у бандитов?

Липман комичным жестом попытался развести скованные браслетами руки, словно хотел сказать, что действовал из лучших побуждений.

– Сначала я не понимал, что они мафия. Эти люди подобрались ко мне по-тихому. Я хотел обеспечить большие вливания и не вызвать вопросов. Переговорил со знакомым, тот пообещал свести меня с человеком, который не боится рисковать вкладывать деньги в новые предприятия, ну, а дальше – пошло-поехало. Однажды нам поступило много денег. Я не знал, что они бандитские, пока не явились хозяева. Так я оказался лицом к лицу с Массимо Гати, который всем известен как мафиозо.

– Но вы все равно не пошли на попятную?

Липман сверкнул глазами:

– Попробовали бы вы перечить такому человеку, как Гати!

– И таким образом оказались у него в руках.

– Они сообразили, как можно сколотить большие деньги на бирже. Началось безумие. Сожгли завод «Манфлекса» в Италии. Знаете, зачем? Чтобы сбить цену и дать им возможность купить компанию по дешевке. Поверьте, я в этом не участвовал. Услышал, когда уже все случилось. И тогда понял, что меня не туда занесло.

– В тот момент вы уже знали, что ПДМ3 представляет опасность?

– Когда занимал деньги? Нет! Вы меня принимаете за монстра?

– Вы верили профессору Черчуорду?

– Конечно. Он большой ученый. Поверьте, он не участвовал в махинации. Да, профессор знал, что препарат порой вызывает нежелательную реакцию, но считал, что ее можно свести до минимума, подбирая дозировку.

– Когда вы выяснили правду?

– О джантаке? Шесть или семь месяцев назад. Но тогда уже не осталось пути к отступлению.

– Как все обнаружилось?

– Мне позвонил Аларик и сказал, что ему стало известно, что с препаратом вели предварительную работу, а затем прекратили. В этом нет ничего необычного. Тестирование нового лекарства на биологическую активность – долгое и разочаровывающее занятие. Исследователя ожидает множество неудач, пока он выясняет, имеет ли препарат медицинскую ценность. Черчуорд интересовался, сохранилось ли что-нибудь в деле. Я пообещал проверить в компьютере. Ввел химическую формулу…

– И вам открылся файл с джантаком?

Воспоминание заставило Липмана поморщиться.