Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Я вновь принялся рыбачить, но уже машинально, ибо меня снова стали одолевать все те же вопросы. Солнце сияло как медь, и его отблески на воде слепили глаза.

Некоторое время спустя я вновь увидел мужичонку в соломенной шляпе — он выплыл из заливчика, направляясь уже обратно вверх по озеру. Проследовав в пятидесяти ярдах от меня, он приветственно взмахнул рукой и вошел в тот же самый проток, из которого и появился не так давно. В носовой части «скифа» я разглядел какую-то картонку. «Делал закупки», — решил я, вспомнив небольшой запас бакалеи, который хранился в кемпинге.

Утро тянулось невыносимо медленно. У меня было несколько поклевок рыбьей мелюзги, но окунь, судя по всему, погрузился в дневную спячку. Мне хотелось пить. Вся эта моя затея с двадцатками — пустая трата времени. До меня дошла наконец абсурдность происходящего, и я с отвращением завел мотор. Отправлюсь обратно в город и выкину эту чушь из головы.

Я направил лодку вниз по озеру и взглянул на часы, когда вошел в устье заливчика. Был уже двенадцатый час. Возвратиться в город, после того как зарезервировал хижину и лодку на два дня? Мое поведение наверняка покажется странным, но я просто сошлюсь на плохое самочувствие. Вырубив мотор и пустив лодку по инерции к сходням, я услышал в наступившей тишине шум машины где-то среди деревьев за вырубкой. Я быстро зачалил «скиф» и стал ослаблять зажимы, чтобы снять мотор. «Время терпит, — подумал я, — начну загружать барахло в фургон после того, как что-нибудь выпью».

Убаюкивающий шелест жаркого полдня опустился на кемпинг. Я пересек вырубку, достиг «штаб-квартиры» Нанна и вошел внутрь. Джуэл Нанн подметала пол у стойки. Она повернулась — на ее лице промелькнула тревога, но тут же исчезла, когда она увидела меня.

— У вас есть холодные напитки? — с надеждой спросил я.

— Только кока-кола, — ответила Джуэл. — Пива нет.

— Дайте бутылку. И стакан воды, если можно.

Она зашла за стойку и открыла коробку со льдом. Затем откупорила бутылку и налила мне воды из кувшина. Я достал бумажник и извлек из него десятидолларовую купюру, намереваясь заплатить за хижину и лодку.

Джуэл подняла на меня глаза и, достав коробку из-под сигар, заглянула внутрь.

— У вас нет ничего помельче?

Она подумала, что я просто хочу заплатить за кока-колу. Я хотел было объяснить, но тут мне пришло на ум, что не мешало бы еще разок заглянуть в коробку, прежде чем признаться в том, что отбываю в город. Я как бы случайно шагнул вперед и устремил взгляд в коробку. Там не было ни единой двадцатки. «Ну, — спросил я себя с отвращением, — теперь-то, наконец, убедился?»

— Мне бы… — Я осекся, как только на глаза мне попался десятидолларовый банкнот. Вдоль одного его края тянулась узкая полоска красно-коричневого цвета.

Может, он был тут все это время. Ведь я охотился исключительно за двадцатками. Нет! Прошлой ночью в коробке лежали только пятерки и однодолларовые бумажки. Нынче утром вновь прибывший расплатился за завтрак долларовой купюрой, тогда как я вручил им пятерку.

Итак, кто-то появлялся здесь и расплатился за что-то этой десяткой, получив одну из пятерок на сдачу. У меня едва не захватило дух. Все приобретало иной смысл и становилось очень интересным!

— А помельче ничего нет? — вновь спросила Джуэл и пристально посмотрела на меня.

— Ох, — спохватился я, затем полез в карман и достал монету в двадцать пять центов. — Вот, нашел. И дайте мне еще кока-колы, пока будете искать сдачу. Чертовски хочу пить.

В другой руке у меня все еще была десятка, когда она отвернулась, чтобы открыть холодильник. Мне хватило доли секунды, чтобы бросить свою десятку в коробку и выхватить ту, другую, что лежала там. Не успела Джуэл обернуться, как я уже запихнул банкнот в бумажник. Потом положил четвертак на стойку, и она дала мне десять центов сдачи, ведать не ведая о подмене. Да и как она могла заметить: полоска вдоль края была настолько узенькой, что вряд ли кто-нибудь обратил на нее внимание. Мне не терпелось хорошенько рассмотреть банкнот, но сейчас были дела и поважнее.

Я уселся на табурет возле стойки и глотнул кока-колы. Джуэл же отправилась в глубь комнаты за метлой, которую пару минут назад прислонила к стене.

Закурив сигарету, я развернулся на вращающемся табурете.

— Вы, случайно, не работали манекенщицей? — огорошил я ее.

Она пораженно застыла, а потом обернулась:

— Нет! А почему вы спросили?

— Не знаю, — пожал я плечами. — В вашей походке что-то есть. Вас никогда ей специально не обучали?