Александр Бородыня - Эмблема печали

В эту минуту в доме напротив Марина напряженными, нервными пальцами ударяла по клавишам, набирала коды. Чтобы зафиксировать абонента, дающего приказ по телефону, нужно было держать на контроле систему нескольких АТС, на это требовалось специальное разрешение. Если бы все шло по намеченному плану и ту же работу можно было сделать днем после соответствующей подготовки, то Чухонцев, уж наверное, задействовал бы телефонную сеть всего округа. Теперь она могла рассчитывать лишь на то, что вызов будет сделан в охваченный микрорайон. На большее просто не хватало мощности. Экранчик миниатюрного компьютера светился. Бежали столбики цифр. У Марины заболели глаза от напряжения. Она даже не оделась, так и сидела совершенно голая. Она даже не вытерлась как следует полотенцем. Возле ее босых ног на ковер натекли темные лужицы воды.

«Так они мне вообще все отдадут! Если я попрошу, они стекло из витрины вынут и доставят по указанному адресу! — размышлял Коша, отхлебывая из бутылки и закусывая колбасой. — Но я обещал даме ужин с фейерверком! А если они такие будут вежливые, то фейерверк может и не случиться!»

— Вот спасибо! Честное слово, умаслили душу… — сказал он, отрыгивая водкой. — А можно мне узнать, кто проводит бесплатную торговлю по ночам? Чья это гениальная благотворительная акция?

Продавщица стояла напротив него почему-то навытяжку, руки по швам, каблучки вместе.

— Коммерческая тайна это! — сказала она. — Не знаю!..

— Ладно, ладно, понял…

— Вы больше ничего не хотите? — Она даже не моргала.

— Я? — Коша бегло осмотрелся. — Да, — сказал он и протянул руку к лежащему на прилавке автомату охранника. — Вот это. Можно взять?

Девушка-продавщица вздрогнула вся от каблучков до сбившейся на затылке светлой прядки волос, побледнела так, что сквозь пудру стал заметен неожиданный прогиб ее маленьких щечек, и отступила, сделала шажок назад. Охранник обалдело уставился на Кошу и по-детски протянул свою лапу. Лапа дрожала.

— Отдай! — попросил он плачущим басом. — Нельзя!

— Мы не торгуем оружием! — с трудом проговорила продавщица, и Коша понял: сейчас она либо начнет заикаться от страха, либо сразу упадет в обморок. — Что-нибудь дру-гг-г-г-ое? М-м-м-может б-ббыть?

— Хорошо, — сказал Коша.

Он сунул руку под прилавок и выдернул маленькую дамскую сумочку. Сумочка была легкой, но пухлой. Такими пухлыми могут быть только сумочки, набитые большим количеством мелких купюр, которыми часто выдают зарплату таким вот глупеньким продавщицам.

— Я возьму это, можно?

Продавщица облизала сухие губы и безумными глазами посмотрела на него.

— Нет! — вскрикнула она. — Нельзя! Это мое!

Запасной рожок к автомату так и остался в лапе охранника. Он прижимал его к груди, и было ясно, что обойму он не отдаст ни за что.

— Ладно, — сказал Коша. — Если тебе это так дорого, я не возьму.

Автомат, повешенный на шею поверх батона колбасы, при каждом шаге сильно раскачивался и, когда Коша толкнул дверь, громко звякнул о ее стеклянную поверхность.

— Пардон! — Коша шаркнул ботинком.

Сквозь витрину на него смотрели два перепуганных насмерть лица. Задрав голову и убедившись, что штора таки приподнята, Коша вошел в подъезд и, лихо позвякивая поклажей, взлетел по лестнице. В квартире, только покосившись на голую спину Марины, склонившейся к компьютеру, он, как был, вместе с товаром рухнул опять на диван и, поставив себе на грудь телефонный аппарат, набрал номер.

Номер держался в голове Коши намертво. Разгромив коммерческий киоск на Чистых прудах, он неожиданно получил лилию в виде вознаграждения, изучил прилагаемый к цацке листок и сжег его. Он пользовался этим телефонным номером уже не раз. И всегда после звонка был обещанный фейерверк.

— Триста пятьдесят четыре пятнадцать? — сказал он в трубку. — У меня жалоба к вам. Мне только что отказали…

Только когда Коша за ее спиной начал диктовать адрес магазина, Марина наконец обратила на него внимание. На экранчике перед ней в тоненькой желтой рамочке светился номер абонента. И бегущая строка безмолвно воспроизводила все, что абонент говорил в трубку. Текст на экране шел с секундной задержкой, и она сначала слышала голос у себя за спиной, а потом читала те же слова на экране.

— Мы примем меры! — прозвенел в ухо Коши мелодичный голос, и сразу посыпались короткие гудки.

— Меры они примут… Сволочи! — Скинув на диван часть своего обременительного товара, Коша поднялся и подошел к окну. — Ну вот! Драпают! — сказал он недовольным голосом. — Дорогая! Сегодняшний фейерверк будет без человеческих жертв!