Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

Он не посмел ослушаться и пил эту отвратительную воду, пока не зацепил зубами что-то скользко-мерзкое, в нос шибануло тухлятиной, он резко отстранился, ударился затылком в стену и закашлялся. Почти сразу его вырвало и — удивительное дело! — голова его будто просветлела, и он перестал дрожать. Остаточная судорога пробежала по телу, и он ощутил спасительное спокойствие в мышцах.

— Чего трясся? — спрашивала старуха, склонясь над ним и сверля всепроникающим взглядом своего единственного глаза.

— Он про Можаеву сказал, мужик этот, — доложил Богдан. — Я ее знаю.

— Так ить была она здесь, — сказала старуха. — Я сама ей дверь отворяла. Чернота у ней.

— Где?

— Вкруг нее, — ответила старуха непонятное.

— И что это значит?

— Помрет, — сказала коротко Кривуля.

— Сильно дом выгорел, — сказал Пахарь, делая быстрые нервные затяжки.

— Он у них деревянный был, — пояснил Викентий Николаевич. — Снаружи только кирпичом обложили. А так дерево все сухое, выстоявшееся. Как полыхнуло, так за полчаса все и сгорело.

— Надо же, — покачал головой Пахарь. — Снаружи прямо как дворец. А внутри обманка. Одно дешевое дерево и никакого кирпича.

— Сразу видно, что вы в панельной многоэтажке живете, — оценил Викентий Николаевич и посмотрел на собеседника вроде бы даже с сочувствием. — И никакого опыта настоящей загородной жизни у вас нет. Тут ведь не какой-то костромской лес, кое-как обработанный. Тут у них все из финской древесины, да еще с пропиткой. Дороже, чем иной кирпич, обходится.

— Что за пропитка? Противопожарная?

— И противопожарная тоже.

— А говорите — за полчаса сгорело.

— За полчаса, — подтвердил Викентий Николаевич. — Потому как — поджог!

— Кто поджигал?

— Попробуй угадай. Никто ведь не признается. Бабка эта могла бы, конечно, сказать.

— Кривуля?

— Кривуля, черт бы ее побрал. Запросто могла бы. Пошептала над водичкой, клок волос сожгла и ткнула бы пальцем в поджигателя. Ведьма!

— Вы в это верите?

— Во что?

— Во все эти ее странные способности.

— Так и вы ведь к ней наведываетесь, — рассудительно заметил Викентий Николаевич. — Значит, тоже в курсе. Как не верить, если оно есть? У меня, к примеру, головные боли были страшные. Таблетки пил, а помогало мало. Она подрыгала руками надо мной, свечками помахала — и куда те боли делись. Не по науке? Мракобесие? А мне плевать. Зато голова в порядке.

— А говорите — страшная старуха, — уловил несоответствие Пахарь. — Она людей лечит.

— И все равно такого быть не должно. Чтоб такая власть над людьми. Когда к людям по-доброму и лечение обеспечивает — это я понимаю и признаю. Но ведь и обратный результат возможен. Она все по-своему решает, кто хорош, а кто плох. И кто не приглянулся — человека может извести за неделю. Вот Тропаревы, — указал себе за спину на сгоревший дом Викентий Николаевич. — Откуда эти несчастья все на них свалились? Очень даже может быть, что Кривуля постаралась.

— Ну, это вряд ли, — поморщился Пахарь, которому сигаретный дым ел глаза. — Кривуля девочку Тропаревых к себе взяла, когда та одна осталась. Значит, с пониманием бабуля. С добрым сердцем.

— К Людмиле у нее особое отношение, — кивнул Викентий Николаевич. — С подходом и участием. Может, в наследницы себе ее готовит.

— В смысле?

— В смысле — колдовать.

— Да не может быть! — засмеялся недоверчиво Пахарь. — Я Люду знаю. Современная такая девушка.

— Душу испоганить кому хочешь можно, — хмуро сообщил Викентий Николаевич. — Я же говорю, если с подходом и участием — тут любой тебе навстречу раскроется. И ты бери его такого голыми руками и кушай без майонеза. Она со сдвигом ведь стала, Людмила. После того, как старуха взяла ее в оборот. Мне Зинаида много чего рассказывала. Это домработница ихняя…

— У Тропаревых была домработница?

— А чего же при таких деньгах им самим посуду мыть? Интеллигентная женщина, раньше на почте местной работала. Тропаревы ее наняли, чтобы дом в порядке был. А потом выставили. Сказали, что отпуск ей устроили. А потом пропали. И дом сгорел. Так что отпуск получился на славу.

— Когда они ее… выпроводили?

— В декабре.

— Число не помните?

— Откуда же мне знать про число? Зинаида сама должна помнить. А вам вообще что за интерес? — вдруг озаботился Викентий Николаевич.

— Расследование, — веско произнес частный детектив Пахарь. — Опрос лиц, причастных… ну, понимаете, о чем я.