Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

Люся посмотрела непонимающе.

— А я тебе не говорила разве? — спросила Наталья. — Дело в том, что… ты не задумывалась, почему они с Дыр-Быр-Тыром такие друзья?

Люся не посмела поверить собственной догадке.

— Неужели? — произнесла она растерянно.

— Ему двадцать лет, — сказала Наталья. — Но по умственному развитию он — десятилетний мальчик.

Ты сам знаешь. Ты сам в разумении полном. Богдан повторял эти фразы про себя, пытаясь постичь их смысл. Старуха хитрая. Старуха знает, как сказать. В ее устах даже нелепица обретает мистический смысл. Скажи такое кто-то из родных — прозвучит как банальность или просто попытка отмахнуться от чужих проблем. В лучшем случае — как совет разбираться во всем самому, самостоятельно искать выход. А старуха преподносит банальность как мудрость. Она не говорит, а изрекает. Не отмахивается, а пророчит. Ты сам все знаешь. Ты сам в разумении полном. Действуй, как знаешь. В принципе, он знает, конечно. Только путь этот сложный и нет стопроцентной гарантии достижения нужного результата. А ему хотелось, чтоб наверняка. Чтобы Кривуля проявила свои таланты, и все само собой как-нибудь получилось.

У Дыр-Быр-Тыра были лыжи, но он не мог экипироваться самостоятельно, потому что даже завязывание шнурков представляло для него неразрешимую проблему, и Люся долго с ним возилась, готовя к лыжной прогулке.

Потом они шли по лесу на лыжах. Дыр-Быр-Тыр впереди, Люся за ним следом. В лесу стояла звенящая тишина, и любой звук казался неожиданным и слишком громким, будь это звук треснувшего на морозе дерева или чих Дыр-Быр-Тыра. Под тяжестью снега лапы елей обвисли, так что стали похожи на людей, опустивших руки по швам. Никаких следов присутствия человека, если не считать присыпанную недавним снегом лыжню, по которой шли Люся и ее маленький спутник. Зато попадались следы птиц и мелких животных. Люся склонилась над цепочкой птичьих следов, позвала мальчишку.

— Дыр-Быр-Тыр! Посмотри! Это птичка пробегала.

Мальчишка посмотрел на следы, потом поднял глаза на Люсю. Взгляд у него был озадаченный.

— Птичка! — сказала Люся.

Она показала руками, как летает птица.

— Ты знаешь птичку? Она летает вон там, в небе.

Люся показала на небо. Дыр-Быр-Тыр и туда посмотрел, но осмысленности в его взгляде не прибавилось.

— Пти-чка! — произнесла Люся раздельно. — Повтори! Ну, давай! Пти-чка!

— Микси! — вдруг сказал мальчишка.

— Не Микси, — поправила Люся. — Птичка!

— Микси! — повторил требовательно Дыр-Быр-Тыр.

Неприязненный взгляд.

— Здесь нет Микси, — сказала Люся доброжелательно.

Дыр-Быр-Тыр развернулся и пошел по лыжне к дому.

— Дыр-Быр-Тыр!

Никакой реакции. И Люсе тоже пришлось возвращаться. За эти дни у нее с мальчишкой не установился контакт. Она оставалась для него чужой. Наверное, он еще не привык к тому, что она появилась в доме.

Они вышли из леса, и Люся остановилась. Перед ними раскинулась заснеженная гладь замерзшего озера, а на противоположном берегу стоял их дом. Светились окна.

— Дом! — сказала Люся Дыр-Быр-Тыру и показала рукой. — Это дом!

Никакой реакции. Скатился по лыжне к озеру и пошел к дому.

Там Дыр-Быр-Тыр позволил Люсе снять с него лыжные ботинки и комбинезон и умчался наверх, едва не сбив с ног спускавшуюся по лестнице Наталью.

Люся вздохнула и посмотрела виновато.

— Я не знаю, как себя с ним вести, — сказала она. — Он неконтактен.

— Чего ты хочешь от ребенка, у которого такие проблемы?

— Но мне хочется до него достучаться. Чтобы он мне ответил хотя бы взглядом…

Смех наверху. Это смеялся Дыр-Быр-Тыр.

— Видишь, с ним все в порядке, — сказала Наталья. — Тебе надо только подождать, пока он привыкнет. С Микси ведь у него полное взаимопонимание.

— Там Микси? — показала наверх Люся.

— Да. Пришел минут тридцать назад и уже пару раз спрашивал, микси это тебя нет, — улыбнулась Наталья. — Мне кажется, он будет снова рисовать твой портрет.

Они поднялись наверх. Микси сидел в гостиной за столом. Увидев Люсю, он не изменил выражение лица, не сказал слов приветствия и даже не кивнул. Только посмотрел на Люсю, раскрыл лежащую перед ним папку и вытянул оттуда бумажный лист. Снова будет рисовать.

Люся еще думала, что сказать этому парню и как его отвлечь от бессмысленного тиражирования ее портретов, а Микси протянул ей бумажный лист. Люся машинально взяла его в руки, взглянула, дрогнула, уронила лист и закрыла лицо руками.