Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

Он хотел еще что-то сказать, но тут вошла вдова, и он замолчал. Майор посмотрел на Богдана.

— Мы чай потом попьем, — отозвался на этот взгляд Богдан. — Мы к вам, Катерина, пришли вот по какому делу. Со Славиком нашим беда…

Майор заиграл желваками.

— С товарищем майором, в смысле, — ровным голосом продолжал Богдан. — Надо что-то делать.

Вдова смотрела на майора, но и его, как и Богдана, вряд ли видела. Сонное бесчувственное существо. У нее в мозгах сейчас сумерки. Да, заика этот уже потоптал ее, конечно. Грех было не воспользоваться. Она вряд ли отдает себе отчет в том, что происходит. Это как взять пьяную вдребадан женщину. Ни сопротивления, ни даже робкой попытки протеста, а мужчине — все положенные удовольствия и совершенно никаких последствий, потому что женщина потом ничего не вспомнит.

— Надо Славика к знающим людям доставить, — сказал Богдан, — которые могут помочь. Надо, чтобы им занялись. Дело-то пустяковое, надо только знать — как. Это мы не знаем, а тем людям это — раз плюнуть.

Майор гипнотизировал взглядом вдову. — На вас вся надежда, — сказал Богдан.

Тут вдова очнулась. Взгляд не стал более осмысленным, но ресницы дрогнули.

— На меня? — переспросила она, будто не веря. — Надежда? И подняла глаза на Богдана.

— Конечно, — доброжелательно подтвердил Богдан и улыбнулся ласково. — Надо Славика к той бабушке отвезти, к которой вы когда-то по своим личным делам ходили. Помните?

Взгляд вдовы потускнел.

— Бабушка вас наверняка вспомнит, — продолжал Богдан. — И от вас тогда потребуется только одно: за Славика замолвить словечко. Чтобы бабушка Славика согласилась отремонтировать.

Вдова замотала головой.

— Нет-нет-нет! — сказала она.

Лицо майора пошло пятнами.

— Это совсем не сложно, — увещевал Богдан.

Но вдова повторила:

— Нет!

— К-к-к-катя! — умоляюще произнес майор.

— Нет! Я не хочу! — сказала вдова, и ее лицо исказилось. — Я не могу туда идти, мне тяжело, вы понимаете? Я не могу придти туда опять, это невозможно, я же с ума сойду, я уже сейчас схожу с ума, это невозможно ни в коем случае! Не просите меня, пожалуйста!

Заклинание. Мольба. Вопль о помощи или о пощаде. Она заплакала без слез, опустилась в кресло, страдая так, что смотреть на нее было страшно, и Богдан отвел взгляд, а майор подошел к несчастной женщине и стал утешать — слишком ласково, неприлично ласково — и Богдан вышел на кухню, чтобы ничего этого не видеть.

Стыл в чашках невыпитый чай. Печенье в вазочке. На скатерти — крошки от печенья, что сразу бросалось в глаза из-за медицинской стерильности скатерти и кухонной обстановки. Богдан взял одну из чашек, отхлебнул остывающий чай, потом разломил пополам печенье, крошек на столе добавилось, он смотрел на них с задумчивым видом и медленно дозревал. Он уже придумал, как ему надлежит действовать, план представлялся легко осуществимым и совсем необременительным, и когда появился растерянный и смущенный майор, Богдан спросил у него участливо:

— Не соглашается?

Майор с обреченным видом замотал головой. Не соглашается. Кто бы сомневался.

— Тут подход нужен, — сказал Богдан. — Дело-то плевое. Только мы некоторые моменты не учитываем. Ей тяжело, она еще вся на нервах, а тут ты так неосторожно заявляешься в своей ментовской форме, и ей вместо тебя видится муж-милиционер и снова она в истерике…

При упоминании о муже майор занервничал, а Богдан демонстративно такой его реакции не заметил.

— А мы еще ее к бабке той сватаем идти, — продолжал Богдан спокойно. — И опять она в истерике.

— Так чт-то делать? — нервно спросил майор.

— Осторожно добиваться своего. Она согласится, только нужно время. И еще — чтобы ты не мешал.

— Ну д-давай т-тогда ты т-туда, — дозрел майор. — А я тут п-посижу, чтобы н-не мешать.

— Нет, так не пойдет! — заупрямился Богдан. — Она будет знать, что ты здесь, рядом. Ты для нее источник раздражения. Она все время будет в напряжении, пойми.

— Что же м-мне — уйти, что ли? — нахмурился майор.

— Конечно! — с готовностью подтвердил Богдан, за участливостью скрывая разгорающийся азарт.

Пахарь посмотрел недоверчиво. Похоже было, что предложение оказалось для него полной неожиданностью.

— Н-ну, нет, — пробормотал он неуверенно.

— Слава! Что за капризы!

— Нет! — замотал головой Пахарь, что-то уловив в поведении собеседника.

— Ну, хорошо! — неожиданно легко согласился Богдан и широко улыбнулся. — Тогда ты сам. Как умеешь. У тебя получится, вот увидишь.