Лен Дейтон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Вы всегда позволяете посторонним входить в комнаты ваших постояльцев? — спросил я.

— Да, когда я думаю, что они вряд ли пожалуются в Ассоциацию владельцев отелей.

Я взял свой ключ и начал подниматься по лестнице.

— Да, — услышал я, как он повторил снова.

Я поднялся на третий этаж. В моей комнате горел свет. Я выключил свет в холле, приложил ухо к двери и ничего не услышал, потом вставил ключ в замочную скважину и, быстро повернув его, распахнул дверь и вошел внутрь.

Человек может всю жизнь стараться удостовериться, что за ним не следят, когда он входит в затемненную комнату, отвинчивать основание телефонного аппарата перед тем, как воспользоваться им, проверять проводку, прежде чем вести конфиденциальный разговор. Он может поступать так всю жизнь, и однажды выяснится, что так делать стоило. Однако в данном случае это было не так.

Распростершись во всю длину на розовом териленовом покрывале, лежала туша Колокольчика. Лицо его закрывала большая грязная фетровая шляпа.

— Это я. — Слова раздались приглушенно из-под шляпы, которая закрывала лицо. Фраза закончилась грудным кашлем. Все фразы, которые произносил Колокольчик, сопровождались кашлем. Рука сдвинула с лица шляпу, и облако дыма как атомный гриб поднялось к потолку.

Я оцепенел, чувствуя себя несколько глупо.

— Послушай, что ты сделал с портье?

— Я показал ему старый пропуск, который сохранился у меня со времени войны.

Колокольчик поднялся и вынул из кармана полбутылки виски «Тичерс» и разлил в два пластмассовых стакана, стоявших на умывальнике.

— Будь здоров! — поднял он один из них.

— Спасибо, — ответил я.

Из-за странной подвижности суставов пальцев он мог держать стакан и курить практически одновременно. Он кашлял, курил и пил в течение нескольких минут.

— Удивлен, что я тебя нашел? — Он кашлянул. — Хотел схитрить? — Снова покашлял. — Нет, конечно, я знаю. Сегодня утром сообщили из Албуфейры. Просмотреть списки пассажиров, прибывших последними рейсами, не составило труда. Примерно год тому назад ты уже называл себя «Краске». — Он снова закашлялся. — Может быть, ты становишься староват для такой игры?

— Все мы стареем, Колокольчик, — развел я руками.

— Все. — Колокольчик кивнул, продолжая кашлять и выпивать. — Старик хочет видеть тебя завтра в десять часов утра, если ты сможешь, — сказал он.

— Да, он всегда вежлив, надо отдать ему должное, — ответил я.

— Он ничего — Доулиш. — Колокольчик налил нам еще по одной. — Да, и я должен тебе передать, что Джин ждет указаний. Может, ты позвонишь ей, когда выдастся минута. — Он взял свою шляпу и одним махом опрокинул в себя остатки виски. — Могу я чем-нибудь помочь тебе? — спросил он. — Я возвращаюсь в контору.

— Да, — ответил я. — Надо организовать «перехват почты». — Я дал ему имя и адрес Айвора Батчера.

— И телефона? — спросил Колокольчик.

— Да, — ответил я и улыбнулся при этой мысли. — Давай прослушивать его телефон.

— Ладно. До скорого, — откланялся он.

Упаковывая свою сумку, я слышал, как он кашлял, спускаясь по скрипучим ступеням и выходя на улицу.

До встречи с Доулишем в десять часов утра я надеялся еще кое-что выяснить.

Я вернулся в свою квартиру примерно в пять тридцать, приготовил себе кофе и разжег камин. Снаружи цепочки забрызганных грязью машин двигались на юг города сквозь дымку дизельных паров. Прогноз погоды предупреждал о возможном снегопаде, и, похоже, в «Новостях» в шесть утра этот прогноз не изменился.

Я поставил ломберный столик в спальне, вытер пыль со своего аппарата «Никон», установил его на подставке, затем зарядил сверхчувствительной пленкой с высокой разрешающей способностью. Лампы-вспышки я направил вниз на рамку. Свет вольфрамовых ламп растекся по стенам. Я вышел из спальни и запер дверь.

Я пил вторую чашку кофе, когда приехала Джин. Ее губы были холодными. Мы потерлись носами и приветствовали друг друга словами: «Становится холодно, да?» Потом я рассказал ей о предложении Айвора Батчера.

— Купи это, — посоветовала Джин.

Но мне не улыбалось поступать так. Проявить какой-либо интерес — означало бы обнаружить больше, чем мне хотелось.

Джин назвала меня параноиком, но она еще не достаточно долго работала в нашей системе, чтобы у нее развилось шестое чувство, которое, как я полагал, наличествовало у меня.