Инна Булгакова - Крепость Ангела

Флигель заперт, значит, художница творит на топком бережку; на кухне я порылся в ящичке буфета: какие-то железки, ржавые гвозди, разнообразные ключи… ничего похожего на искомый. Между тем стальная тяжелая дверь склепа на редкость надежна, как, должно быть, в Доме Ангела. И вскрыть ее без ключа… да зачем, Господи! Какие такие мистерии творятся в подземном застенке?

Мы уселись в «трапезной» — так я прозвал комнату с узкими стрельчатыми окнами в мелких переплетах, с истертыми «монастырскими» плитами. Никаких дамских финтифлюшек, безделушек — суровая простота и красота. Впрочем, и весь дом таков, похоже, в натуре моей бабки преобладали мужские черты.

— Родь, отдай хоть наш, отечественный.

— Пока обойдешься водительскими правами. Итак, Петр, говорят, в субботу ты был «мертвецки». Я лично за столом ничего такого не заметил… да и водки много осталось.

Петр отвечал обстоятельно (а Степа слушал его в чрезвычайной сосредоточенности):

— Ты же знаешь, Родя, со мной бывает после сильного душевного потрясения. «Криминальная хроника»… неделю я жил в стрессе! И вот отпустило — внезапно, здесь, — он усмехнулся, — средь русских лугов и лесов.

— Ты ничего не помнишь?

— Как будто мы шли и шли, шли и шли по бесконечному черному тоннелю.

— Да прям бесконечному! — возразил Степа брюзгливо. — По тропинке шли. Конечно, он то к одному дереву прислонится, то к другому… Измучился я.

Петр продолжал, игнорируя управляющего:

— Я помню страх.

— Страх?

— Кто-то на выходе в светлом прогале прошел, прокрался… Я стал Степу звать…

— Значит, он не с тобой был?

— С ним я был, ну, на секунду отлучился в кустики…

— С поломанными веточками?

— Родя, прекрати! И ты, Петь, не выдумывай: в этом прогале ты меня и видел. Я его сгрузил на заднее сиденье — это-то помнишь?

— Смутно.

— И мы двинулись. Доктор местный встретился, на велосипеде катил в свою больницу.

— Где именно? — уточнил я . — Уже далеко от парка?

— Да нет, почти у начала проселка, все это заняло какие-то минуты. Доехали, я его Алине сдал, сам отправился домой.

— Ночевал один?

— Одинешенек. — Он улыбнулся с болью. — Женьку я любил, блаженный человечек, не от мира сего.

Мы с Петром разом кивнули, подтверждая. Господи, какие ж силы я привел в движение, отобрав у старухи яд!

Она пришла ближе к вечеру — беззаботное существо, без обременительного прошлого — с доктором (он мотался к какому-то больному на своем велосипеде, встретил Лару и т. д.).

— Ваш друг Евгений отыскался?

— Он мертв.

Старик отшатнулся на скамейке, чуть не упал, но справился.

— С каким же диагнозом?

— Я не могу найти тело.

— Отчего ж вы так уверены, что он скончался?

— Аркадий Васильевич, давайте в подробностях вспомним прошлую субботу.

— Я помню!

— Секретарь Всеволода дважды — и весьма многозначительно — сказал мне при всех: «Нам надо поговорить». Я думаю, его погубила эта фраза.

— О чем? О чем он хотел поговорить?

— О гибели патрона, очевидно. Выходит, убийца среди нас.

— О нет! Среди вас.

— Согласен. Вы покинули застолье раньше всех.

— Ну и что?

— Опишите свой путь в больницу.

— Прошел по аллейке с велосипедом. В настроении таком, знаете, приподнятом…

— С чего оно приподнялось, простите?

— Водочка. И ход событий, захватывающий душу.

— Вы ведь почти не знали Всеволода?

— А Марьюшка? Ее смерть меня подкосила. Я шел и думал: «Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…» Вам этого еще не понять, молодой человек… Ожидание смерти — удел стариков.

— Не обязательно.

Старик скользнул любопытным взглядом по моему лицу и продолжал:

— Выхожу один я на проселок и никак не могу вспомнить, как там дальше: «сердце просит… сердце просит…» Не подсказывайте, я сам вспомнил! И вдруг услышал, как у вас пишут, леденящий душу крик: «Степа! Степа!» Ну, думаю, ваши друзья заблудились в трех соснах. И по неистребимой профессиональной привычке поспешил на помощь. В липовой аллейке стоял менеджер, так называется — менеджер? — повторил доктор с удовольствием экзотическое слово. — Но тут к нему примкнул управляющий. И я благополучно отбыл.

— Ваши сведения очень ценны, Аркадий Васильевич.

— Правда?

— Да. Во-первых, Петр видел некое привидение в конце аллейки, то есть вас, — это объяснилось. Во-вторых, на какое-то время Степа его действительно покидал.

— Чтобы расправиться с секретарем? — вскрикнул старик в азарте.