Инна Булгакова - Смерть смотрит из сада

— Ты взял, когда за коньяком ходил?

— Ага. Я подумал, как красиво будет: подарок невесте уже заранее приготовлен.

— Как же при обыске не нашли?

— В траву бросил, ну, если что — преступник при бегстве обронил. Да они участок почти не осматривали.

— Ты прям ликуешь!

— А ты плачешь. Ну что я должен сделать?

— Мне страшно, Саша.

— Хорошо, я скажу Сергею Прокофьевичу. Тебе легче будет?

— Замолчи! В тюрьму захотел? Ожерелье есть в том списке?

— А как же. И свидетели видели его на маме.

— Мог бы сказать, что вы с дедушкой его продали.

— Не такой уж я дурак, как ты думаешь. До комиссионки добрались бы мигом, надо просчитывать на ходы вперед.

— Саша, надо искать убийцу!

— Само собой. Тогда уж будет все равно, по частям ли моя собственность разворовывалась или целиком… Скажи, ты довольна?

— Безумно!

— А я думал, женщины любят драгоценные безделушки.

Они смотрели друг на друга в зеркале, юные, несчастные, а за ними в пленительной глубине отражался сад, где распевала пестрая птичка.

— Саша, мне почему-то кажется, что тебе грозит опасность.

— Мне?

— Вот я чувствую — и все!

— Ведь все украдено.

— Ты ж сам говорил: дедушка мог впустить только кого-то своего.

— Ну.

— Ваш круг — элита, ваши знакомые — не из тех, кто из-за драгоценностей перережет горло.

— То есть ты считаешь кражу не основным мотивом преступления?

— Не знаю… И вообще такого представить себе не могу. Если он и вправду совсем ненормальный?

— Вроде у нас таких знакомых нет.

— А Тимоша? Рубаха на нем красная, зловещая…

— Да ну, он безобиден, как ребенок, и во всем матери подчиняется, ничего не соображает. Его дедушка в кабинет не позвал бы. Ну что, перепишем кассету?

Интервью журналиста с академиком продолжалось всего сорок пять минут, воспоминания без хронологической последовательности, ответы без колебаний, промедлений, и действительно никаких тайн: родился, учился, женился… Впрочем, одно место из диалога… Анна сказала, когда кассета кончилась:

— Саша, поставь еще раз со слов: «В семьдесят пятом мы работали над…»

— А, ты тоже обратила внимание?

Вновь зазвучал хорошо поставленный интеллигентный голос:

«В семьдесят пятом мы работали над проектом «Альфа» в такой спешке, что я не покидал полигона, ни дня не был дома».

— «Александр Андреевич, вам впервые изменила память: именно в семьдесят пятом, именно в этом доме мы с вами познакомились — я и Коля». — «Неужели? Вы уверены?» — «На все сто. Вы тогда объявили, что у вас должен родиться внук». — «Ну конечно, в семьдесят пятом, в декабре! Как я переживал тогда, а теперь даже благодарен отцу моего внука». — «Вы знаете, кто он?» — «Да». — «Почему они не поженились?» — «Помешали обстоятельства, довольно серьезные». — «Но он жив?» — «Жив. Я сразу усыновил мальчика и дал ему свое имя. Дороже его у меня нет никого на свете, несмотря ни на что». — «Понимаю».

— «Филипп Петрович, я человек взглядов старомодных и не желаю позорить память о дочери и мешать карьере внука». — «В наше время понятие «незаконнорожденный» потеряло смысл».

— «Для кого как. В общем, этот наш разговор не для печати. Прошлые свершения интересны в историческом плане, а не в личном… Надо жить будущим, не оглядываясь назад, иначе обратишься в соляной столб подобно жене Лота — вот что я сказал когда-то отцу моего мальчика». — «Советский ученый почитывает Библию?» — «Мудрая книга, особенно Ветхий Завет. Так вот, в семьдесят пятом…»

Саша нажал на пульт.

— Ты это хотела услышать?

— Ага. Что за обстоятельства помешали твоему отцу тебя усыновить?

— Мало ли… Был женат, например.

— А дедушка с ним потом встречался и говорит без гнева.

— Я заметил.

— Нет, какой странный диалог, а? Александр Андреевич ведь деликатный, правда? И вдруг объявляет, что его дочь беременна. — Она посчитала вслух, загибая пальцы. — Примерно три месяца в декабре, еще особо и не заметно… Ой, Саша, какой у тебя вчера был жуткий день рождения!

— Как и тринадцать лет назад.

— Вот в чем весь ужас-то!

— Только не надо меня жалеть, я справлюсь. Сильный человек все может, а я сильный, веришь?

— Конечно. А кто такой Коля? Помнишь — «я и Коля».

— Сейчас свяжусь с Филиппом.

Вдруг они замерли, инстинктивно прижавшись друг к другу. Требовательно затрезвонил входной звоночек.

— Следователь! — Саша взглянул в окно. — Я скажу о жемчуге.

— Ты что, совсем с ума сошел! — Анна мгновенно сняла ожерелье и спрятала под одну из подушек софы.