Наталья Солнцева - Лабиринт Ворона

Музей Брюса, как выяснилось, работал только по воскресеньям.

– Не расстраивайтесь, – успокаивал их сотрудник санатория. – Будет повод приехать еще раз. У нас тут минеральный источник, воздух чудесный…

– Нам бы хотелось поговорить об истории поместья со знающим человеком, – сказала Астра. – Мы журналисты, пишем о подмосковных памятниках архитектуры.

– Так я вам дам адрес нашего местного почитателя старины. С ним и побеседуете. Расскажет столько, что диву дадитесь! Но придется съездить на станцию, он там рядышком живет.

По дороге Матвей то и дело оглядывался, высматривая преследователя. Серый «Рено» словно из-под земли вынырнул, пропустив между собой и «Пассатом» пассажирский автобус. Будь трасса свободнее, уйти от него не представило бы труда.

– Вот он, голубчик! – потирала руки Астра. – Никуда не делся!

– Может, оторвемся?

– Ни в коем случае!

Вместо официального музея они попали в любительский. Скромная экспозиция разместилась в трехкомнатной квартире пятиэтажного жилого дома. Хозяин непритворно обрадовался посетителям, с гордостью показывал собранные по крупицам экспонаты. Матвей надолго застыл у портрета Брюса в мантии и шляпе с пером. Настоящий «русский Фауст»!

– Это наш монинский художник написал, – охотно объяснил пенсионер. – Самородок! Нигде не учился… все сам постигал. Я мечтаю выставку ему организовать. Не поможете?

Астра заговорила с ним о поисках спонсора, попросила чаю. Матвей сбегал в магазин за тортом.

– Вы, значит, журналисты? – суетился старичок, разливая по чашкам мятный чай. – Наконец-то у общества просыпается интерес к собственной истории! Я не обольщаюсь, но все же… Не вы первые! У нас в прошлом году гостил ученый из Питера. И с ним два студента. Они с лозой все окрестности Глинок прочесали, составляли план подземелий. Говорят, Брюс свои сокровища там спрятал и замуровал. Алхимическое оборудование, волшебный телескоп, астрологические карты, зеркало, в котором покойники являются, «Книгу Сивилл» и Соломонову печать… Вокруг усадьбы – сплошные аномальные явления! Говорят, Брюс огородил свой клад неприступным магнитным полем…

– Правда? – оживилась Астра, не обращая внимания на скептическую мину Матвея. – А кто-нибудь еще к вам приходил недавно, расспрашивал о подземельях? Вот эти женщины, например…

Она показала пенсионеру фотографию Марины и Долгушиной. Тот водрузил на нос очки и добросовестно изучил снимок.

– Нет… этих не видел…

– Точно? Вы не торопитесь, подумайте…

Старичок вернул ей фото со словами:

– Говорю, не видел, значит, так и есть. А вот парень один ко мне заглядывал… Он в музей приехал, а тот был закрыт, его ко мне и направили. Как и вас! Я его запомнил – прилизанный такой, гладкий, явно из столицы. Все ходил взад-вперед по комнатам, вздыхал… потом взялся меня допрашивать, всю душу вытряс! Ей-богу! Назвался родственником купцов Колесовых, бывших владельцев имения. Детей у графа не было, и после его загадочной смерти имущество перешло по наследству его племяннику, потом к сыну, потом… пошло по рукам…

– Почему «загадочной смерти»? – спросила Астра.

– Достоверно не известно, как и от чего умер Яков Брюс. Существует легенда, что хотел он испробовать на себе «живой» и «мертвый» порошок, да опыт не удался. Умереть у графа получилось, а вот ожить… сами понимаете… Господь Бог своих секретов не раскрывает.

Пенсионер развел в стороны руки с синими прожилками вен. Такие же вены выступали у него на висках, цвет лица выдавал заядлого дачника. Уже ноябрь на пороге, а загар все еще держится.

– Вы угощайтесь смородиновым джемом. Сам готовил, из своих ягод.

Матвей разглядывал незатейливые механические часы, стоящие на краю стола. Циферблат, обрамленный цветочными гирляндами, и рядом – маленькие всадники на позолоченных лошадках. Всадники скакали по нескончаемому кругу, словно вечная карусель жизни, в которой все повторяется…

– Что за купцы Колесовы? – вдруг заинтересовался он.

– Род Брюсов по мужской линии пресекся; усадьба, как я уже говорил, стала переходить из рук в руки. И приносила новым хозяевам одни неприятности. Купцы, приобретавшие ее, разорялись, жить в барском доме побаивались. Имение слыло проклятым, заколдованным. А в самом конце девятнадцатого века в дом ударила молния, и он сгорел. Между прочим, как и предсказывал еще при жизни сам граф Брюс.

– Опять пожар… – пробормотала Астра.

Старик удивленно уставился на гостью.