Марина Серова - Медленное убийство

Тот сказал Дмитрию Васильевичу, как к нам проехать, и через несколько минут возле нас уже остановился многострадальный «Лексус» Насти, которому досталось за эти дни больше, чем за всю его предыдущую «жизнь». Ушаковы вышли, и при виде старшего Игорь, хоть и с трудом, взял себя в руки. Дмитрий Васильевич заглянул в «Газель», потом залез туда и, через пару минут вернувшись, сказал:

– Перенесите его в джип на заднее сиденье.

Видимо, парни знали от Игоря, кто он такой, потому что повиновались беспрекословно, хотя их шеф им ничего приказать не успел. И вот уже труп Кошкина сидит в джипе, а рядом с ним лежит «дипломат».

– Я рядом с ним не сяду, – решительно сказала я. – Я не боюсь мертвецов, просто рядом с ним, даже с мертвым, противно находиться.

– Не беспокойтесь, Татьяна Александровна, это я сяду рядом и буду поддерживать его в вертикальном положении, – успокоил меня Егор и действительно сел на заднее сиденье.

– Ну что, Князь? Давай прощаться, – сказал Дмитрий Васильевич Игорю. – Еще раз мои соболезнования, сочувствую твоему горю и понимаю тебя, как никто. Мы сделали все возможное, а то, что так получится, никто предвидеть не мог.

– Спасибо, Комбат, – покивал ему тот. – Только не называй меня Князь, я для тебя навсегда Чиж.

– Да нет! – покачал головой Ушаков. – Прошлое не вернуть. Ты стал тем, кем стал, и уже никогда не будешь прежним, как тебя ни называй. Удачи тебе, Князь!

– Комбат! Будут проблемы – обращайся. И ты, Татьяна – я твой должник, – сказал Игорь.

Мы распрощались, я села впереди рядом с Ушаковым, и мы уехали первыми. Я чувствовала себя так, словно из меня воздух выпустили, и осталась одна оболочка, но как же я была довольна! Причем не только тем, что дело закончено! Еще больше я была рада тому, что Кошкин умер своей смертью. Да, за свои преступления он заслужил самые страшные муки, но я не хотела быть к ним хоть как-нибудь причастна. А если бы его увез Игорь, то была бы, причем напрямую – знала, но не предотвратила или хотя бы не сообщила правоохранительным органам. А так ведь и лицензию частного детектива потерять можно. Ну и что бы я без нее делала? Подъезды мыла? Да, у меня авантюрный склад характера! Да, я не всегда бываю законопослушна, но только по мелочам. А вот участие в предумышленном убийстве человека, как бы он ни был виновен, это уже очень серьезно. И я поклялась себе самой страшной клятвой, что больше никогда, ни за что и ни за какие деньги не впутаюсь в такую историю. Немного успокоив свою совесть, я спросила:

– Дмитрий Васильевич, а что мы с трупом будем делать?

– Делать буду я, – ответил он. – Сейчас завезу вас к Насте, а потом поеду дальше, в нашу медсанчасть. Скажу, что увидел Кошкина сидящим на скамейке, на остановке, остановился, чтобы спросить, что случилось, а он уже мертв. Труп не криминальный, так что проблем не будет. «Дипломат» я сразу у Шестопаловых оставлю, а все вещи Кошкина потом привезу.

Я согласилась с ним, что это оптимальный выход из положения, устроилась поудобнее и стала смотреть в окно. Дорога от аэропорта в город была одной из немногих, по которым можно нормально ездить, поэтому я задремала под мерное покачивание автомобиля. А потом меня подвели нервы. Я столько времени недосыпала и жгла их напропалую, что они наотрез отказались со мной дальше сотрудничать. Короче, наступил момент, когда я вырубилась, словно кто-то свет выключил.

Очнулась я в постели, точнее, меня разбудил оглушительный собачий лай, временами срывавшийся на щенячье поскуливание. Я открыла глаза, с удивлением обнаружила себя под одеялом, в ночной рубашке, в той же комнате, где уже не раз ночевала. Чувствовала я себя такой разбитой, словно меня в камнедробилке несколько раз прокрутили, но собралась с силами и, встав, подошла к окну – когда собаки лают, это же не просто так. Я оказалась права, Джим не просто так надрывался, а от радости – любимый хозяин вернулся. Алексей Ильич стоял на дорожке, а алабай – перед ним на задних лапах, оказавшись намного выше его, и все пытался лизнуть хозяина в лицо, а тот смеялся и уворачивался, но при этом гладил пса и трепал его за уши. Но тут раздался сдвоенный вопль и во двор выскочили дети. «Ну, пора и мне собираться, – подумала я. – Сейчас Шестопалов захочет узнать, что и как, и чем скорее я ему все расскажу, тем быстрее попаду домой, потому что там всяко лучше, чем в гостях». И опять контрастный душ, который добавил мне немного бодрости, но, чтобы окончательно прийти в себя, мне явно потребуется не один день.