Виктор Пронин - Ночь без любви. Повести

— Хочешь сказать, что я вел себя глупо?

— Ты вел себя как последний идиот. Ты рад, что Анатолий влип в эту историю, хотя это произошло не без твоей помощи. Во всяком случае, ты был не против.

— Таня, не заговаривайся!

— Зачем ты пошел в ресторан за сигаретами, там, в аэропорту? Зачем послушался его?

— Он попросил меня. Разве…

— Я спрашиваю о другом. Зачем ты пошел? Ведь у тебя в машине три пачки таких же сигарет! Да и я тебе напомнила о них, когда полезла в ящик. Но ты пошел в ресторан, зная наверняка, что когда вернешься, Анатолий будет сидеть за рулем. Ты хотел, чтобы он сел за руль. Хотел, Костя. Поэтому не надо раздувать щеки и выпячивать грудь.

— Ага. Понятно. Значит, то, что я выполнил просьбу своего начальника…

— Костя, это несерьезно. Это дешево. Да, на суде ты можешь так сказать, для кого-то это покажется убедительным, но мы-то, мы здесь, сейчас можем говорить откровеннее?

— Хорошо. Если ты знала о сигаретах в ящике и знала, что Анатолий сядет за руль, что помешало тебе остановить меня? Что помешало остановить его? Я совершил маленькую подлость, скажем так. А ты?

— И я.

Обернувшись, Костя увидел, что из чайника уже давно била плотная струя пара и пора выключать газ. Таня заметила это раньше, но молчала, ожидая, пока запотеют окна — ей не хотелось, чтобы Анатолий видел ее в этой комнате. Костя залил кипяток в маленький чайник, поставил на стол чашки.

— Ты не хочешь взять на себя эту историю? Заметь — я тебя об этом не прошу. Просто спрашиваю.

— Нет, не хочу.

— Зная, что тебе ничто не грозит?

— Я не хочу жить, перемазанный чужой кровью. Для некоторых это не имеет никакого значения. Для меня это важно. Наверно, сказывается недостаток воспитания.

Таня налила себе чай, отхлебнула несколько раз.

— Костя, ты подтолкнул Анатолия за руль. Я тоже выгляжу не совсем… И уже поэтому мы с тобой не можем вести себя, как нам хочется.

— Другими словами, я должен отказаться от всего ради спасения Анатолия?

— Почему же от всего, Костя?

— Отвечаю… Анатолий — начальник строительного управления. Высшее образование. Квартира. Ставка. Персональная машина. Дача. Путевки. И прочее. Он на коне. Ты через два года заканчиваешь институт. Диплом, высшее образование и… И тогда уже никто не помешает тебе сесть на своего коня. Анатолий поможет. Он мужик ничего, поможет, даже если к тому времени вас уже ничто не будет связывать. Я — водитель. Как ты думаешь, мне хочется подняться хотя бы на одну ступеньку? Я могу на это надеяться, к этому стремиться, об этом мечтать? Или мне всю жизнь возить вас в разные места? А когда я вам надоем своим осуждением, своей гордыней и спесью, вы смените водителя. А я буду возить других…

— К чему все это?

— А к тому, что, имея труп за спиной, мне никогда не подняться с низшей ступеньки. Никогда, Таня! А, скажут, это тот самый, который человека насмерть задавил… И опять, вопрос со мной решен на несколько лет. Хорошо! Допустим, я сидел за рулем. Допустим. Анатолий остается в своем кабинете, в очередной вечерок уже не я, а кто-то другой повезет вас в аэропорт… Я в это время буду мыть железки в гараже, если, конечно, меня не посадят, если сочтут, что мне можно доверить это важное дело.

— Так. — Таня отпила из своей чашки еще несколько глотков, поднялась, сняла с вешалки куртку. — Все ясно. Ты, конечно, прав. В том-то и дело, что ты прав. Нельзя брать человека за горло. Спасибо за чай. Приятно было побеседовать. Я пойду. Пока.

— Оставайся… Потолкуем… О том, о сем… А?

— Не могу… Анатолий ждет… Он рядом, здесь, в машине.

— Что ж не зашел?

— Он уже говорил с тобой… И потом… Я подумала, что нам лучше поговорить без него.

— Так… Тебя, значит, послал… Растает, мол, у Кости душа, не сможет Тане отказать… Да?

— Не знаю… Возможно.

— А ведь дешевый расчет, Таня? Ничуть не лучше моих обид, осуждения, молчания…

— Возможно, — повторила Таня, пожав плечами.

— Выходит, когда нас прижмет, все мы становимся примерно одинаковыми?

— Как знать, Костя, как знать… — повторила Таня. У самой двери она обернулась. — Видишь ли, ему ничего не оставалось.

— Разве человек, зажатый в угол, имеет право на все? И все ему списывается?

— Костя… — медленно проговорила Таня и замолчала, словно не зная, стоит ли говорить дальше. — Ты ведь тоже был зажат в угол… Помнишь, когда угнал машину…

— Я ее не угонял! Взял без спроса — да. Но она мне нужна была позарез.

— Понятно… Если позарез, значит, можно, да? Тебе задержали как угонщика. Была небольшая погоня, как мне помнится, протокол, выяснение личности — все как положено, Костя. И привезли, вернее, доставили тебя в город как задержанного угонщика.