Ольга Баскова - Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

– Дорогой, прошу вас, успокойтесь! Неужели вы сами не понимаете, чем вызвана такая необходимость? Агенты Людовика все равно не оставили бы меня в покое. Кроме того, до меня дошли слухи, что Людовик потребовал выдать меня во что бы то ни стало, а английское правительство, немного поупрямившись, решило пойти ему навстречу. В конце концов меня бы разыскали, отправили во Францию и отрубили голову. – Женщина грустно улыбнулась. – Жанна де Ла Мотт должна была умереть. И она это сделала, ее больше нет. Женщина, сидящая рядом с вами, – никто. У нее отсутствуют имя и фамилия, она не имеет титула. Вы, как Пигмалион, можете вылепить из нее Галатею, какую вам угодно. Она ваша.

– Но как… как вам удалось провернуть это дело?! – Де Гаше еще не до конца поверил в случившееся. – Кто же выпал из окна вашей комнаты и лежал на мостовой в луже крови?

– Позвольте, я все расскажу, граф. – Жанна улыбнулась, и Гастон заметил морщины в уголках ее губ. – Покинув вас, я сразу сняла комнату в одном из беднейших домов Лондона. Никто не знал ни моего имени, ни моей фамилии – моих соседей они не интересовали. Им было все равно, кто живет с ними бок о бок. Я заплатила за два месяца своими деньгами, а потом просто брала в долг у торговца мебелью Макензена, которому приглянулась как женщина. Почти год этот добрый господин снабжал меня, веря, что мой брат, богатый купец, скоро прибудет в Лондон и отдаст ему все с процентами. Но даже этот дуралей в конечном итоге понял, что я не собираюсь возвращать ему ни пенни, и пригрозил полицией. Этого я и ждала. Он назначил мне последний день расплаты с долгами, и я решилась действовать по давно задуманному плану. На оставшиеся деньги я подкупила молодого врача, рассказала свою историю, и он выкрал невостребованный труп из трупохранилища. Бедная женщина, вероятно, умершая от нищеты и голода, чем-то напоминала меня: такая же стройная фигура, такие же длинные черные волосы. Накануне прихода Макензена мы спрятали труп в шкафу, предварительно одев в мою одежду и изуродовав лицо. Как только торговец направился в полицейский участок, мы с доктором выкинули труп на мостовую. К шее бедняги мы привязали флакон с красной жидкостью, напоминавшей кровь. Разумеется, труп опознали по одежде. Ни у кого не возникло сомнений, что он принадлежит беднячке, снимавшей комнату в доме и задолжавшей всем на свете. А в кармане ее платья нашли документы на имя графини де Ла Мотт. В полицейском участке быстро вынесли вердикт о самоубийстве, ибо бедняки никого не интересуют, и отдали тело на погребение. Если бы ваш лакей не присутствовал на месте происшествия, вы бы узнали все из газет. Надеюсь, люди, которые довели меня до крайности и пытались убить, теперь будут спать спокойно.

Устав от длинной взволнованной речи, Жанна закрыла глаза и прислонилась к спинке кареты.

– Люди, о которых вы говорили, наверное, будут казнены, – ответил Гастон.

Графиня сжала пальцы.

– Что, что вы сказали?

– Людовик XVI и его жена Мария-Антуанетта будут казнены, – повторил граф де Гаше. – Я в этом не сомневаюсь. Все зашло слишком далеко. Впрочем, вы же ничего не знаете. Пока вы прятались от мира и придумывали, как организовать свои похороны, во Франции произошла революция. Многие из наших друзей считают, что ваши мемуары дали ей толчок. Несмотря на то что Людовик постарался скупить как можно больше экземпляров и сжег их в камине, кое-что осталось. Люди на улицах Парижа цитировали вас. Видите, в какой-то степени ваше желание стать известной сбылось.

Жанна закрыла лицо руками.

– Французская революция, – прошептала она. – Я слышала, что когда-нибудь она произойдет, но никогда не думала о ней всерьез. Когда и как это случилось?

– Все началось после вашего ухода из моего дома, – сказал Гастон. – Франция продолжала катиться в пропасть, хотя де Бриенн старался провести реформы. Они были неплохи, но стоили казне огромных денег. Образовался внешний и внутренний долг. За это ухватились противники короля и своей критикой еще более расшатали и без того хлипкий трон. Прибавьте ко всему несколько неурожайных лет, голод, высокие цены, безработицу, инфляцию. – Он вздохнул. – Под давлением народа Людовик собрал Генеральные штаты, в которых большинство мест получили горожане, а не дворяне и духовенство. Однако Францию уже ничто не могло спасти. По стране прокатились голодные бунты. Начались восстания рабочих. Самое печальное, что Людовик и не думал никого разгонять: накануне у него скончался сын. Находясь в печали, он уже не мешал аристократам стягивать к Парижу войска, а горожанам громить полицейские участки. Но ни один королевский солдат не сделал выстрела. В результате королевские войска разоружили. – Де Гаше взял Жанну за руку. – Графиня, вы помните Бастилию?