Олег Финько - Живой смерти не ищет [Роман]

— Кого ко мне в опергруппу направили, вы знаете?

Они, кроме охотничьих берданок, ничего в руках не держали, заставь их маршировать, так придется, как в старину, командовать, чтобы поняли: сено — солома, сено — солома, левой — правой…

— Не утрируйте, Молодцов. В других опергруппах не лучше, на одного-двух оперативных работников несколько сугубо штатских. Война идет, поэтому рассчитывать на лучшее мы не можем, спасибо за то, что район этих сумел выделить. Но вот проследить за их поведением, подсказать, что нельзя бросать оружие и уходить черт-те куда, вы были обязаны. А вы вместо того, чтобы проверить часовых, выслать разведку, сами решили вздремнуть, вот и результат.

Молодцов, понимая, что обвинения майора Квасова справедливы, больше не спорил. Ему хотелось только, чтобы нравоучение как можно скорее окончилось и они отправились бы вдогонку за бандой. Но майора остановить было трудно.

— Не буду говорить о задержанных охотниках, такой грех действительно мог бы случиться с любым неопытным работником, но зачем же так поспешно рапортовать непроверенную информацию руководству? Ура, дескать, готовьте награды! А как безобразно вы допросили пойманного бандита? Вместо того чтобы тотчас заставить Порхачева назвать время и место встречи с бандой, вы едва не забыли спросить его об этом. Вчера вечером, как вы знаете, у меня был сеанс радиосвязи с Якутском. По моей рекомендации заместитель наркома подполковник Скирдин отстраняет вас, товарищ Молодцов, от руководства опергруппой. Новым начальником будет капитан Богачук, а вы поступаете в его распоряжение. Кроме того, для усиления группы с вами остается младший лейтенант Петр Афонский. Парень толковый, деловой, да чего его расхваливать, сами знаете. Человек он местный, якут, а значит, и с якутским населением легко сможет установить контакт. Что будем делать дальше? Низовья реки Юдомы перекрыты нашими сотрудниками, там бандиты не пройдут. Думаю, что они уже знают или догадываются об этом. Дальний бросок по тайге не входит в их планы, они хотят попасть в Якутск. Значит, у них один путь — к реке Аллах-Юнь. На это, кстати, и Порхачев намекал. Выходит, что и ваша дороженька лежит в ту же сторону. Банда оторвалась от нас часов на четырнадцать. Надо наверстывать упущенное. Подойдите поближе, товарищи, наметим контрольный маршрут по карте.

Согласовали маршрут, уточнили время связи, и майор Квасов собрался уезжать из группы.

— Вы ведь знаете, в районе несколько опергрупп, хотим перекрыть все пути, и если не удастся разбить банду сразу, сожмем кольцо. Мне везде нужно поспеть, чтобы координация действий была четкая.

— Товарищ майор, позвольте мне с вами поехать, — попросил Квасова капитан Молодцов. — Чего же мне после понижения здесь оставаться, неловко вроде.

— Правильно, — поддержал его Богачук, — если душа не лежит, пускай едет, а вы вместо него Семена Жарких пришлите.

— Давайте-ка, товарищи, анархии не устраивать. Семену Жарких своих забот хватает, у него индивидуальное задание, а вам, Молодцов, нужно исправляться там, где вы наделали ошибок.

Майор Квасов уехал, а группа направилась через тайгу к маленькой речушке Аканже, притоку Аллах-Юня.

Капитан Молодцов на низкорослой якутской лошаденке замыкал отряд и был доволен тем, что никто не видит его, не тормошит, не высказывает сочувствия. Себя он чуть ли не с детства считал невезучим, но, сталкиваясь с очередной неудачей, никогда не позволял, чтобы кто-то жалел его. В такие минуты он становился нестерпимо высокомерным. А вот в случае удачи кичлив был без меры. Порой он из кожи вон лез для того, чтобы выделиться, выполнить задание руководства первым, но нежелание посоветоваться, попросить у товарищей помощи нередко сказывалось на результативности работы. Если в первые годы коллеги стремились прийти ему на помощь, выручить, то, замечая непомерную гордыню и гонор вместо благодарности, становились осторожнее. При всем при том Алексей Молодцов оказался довольно слаб духом. Это качество, прежде не замечаемое им самим, стало давать о себе знать после кратковременной работы в службе наружного наблюдения. Однажды один из его подопечных набросился на него с ножом, зажав в тихом и безлюдном переулке. Ранение оказалось пустяковым, из госпиталя его выпустили уже через неделю, но Алексей Молодцов тут же попросил перевести его в другой отдел. Со временем происшествие это забылось, и Молодцов приспособился ловко уходить от опасных заданий, благо желающих проявить самоотверженность среди его коллег всегда было с избытком, а их отдел был в стороне от непосредственной живой оперативной работы.